– Сегодня у всех на слуху, обсуждается на всех уровнях и власти, и бизнеса вопрос реализации проекта «Экономический пояс шелкового пути». Как вы считаете, стоит ли в ближайшее время ожидать уже конкретных шагов по созданию инфраструктуры и какие дивиденды следует ожидать России?
– Я полагаю, что, вслед за соглашением, которое в мае подписали Россия и Китайская Народная Республика, конечно, должна быть конкретная работа, определяющая точки соприкосновения, конкретные проекты, которые могли бы реализовать Россия и Китай. Именно поэтому формулировка «Сопряжение ЕЭС и Шелкового пути» (у них (в Китае. – Прим. «МИ») это называется «Один путь, один пояс»), мне кажется, должна быть конвертирована в какие-то конкретные вещи, такие, как проект «Зарубино» (проект «Большой порт Зарубино», реализуемый в Приморском крае группой «Сумма». - Прим. «МИ»), железнодорожный проект.
Сейчас обсуждается много идей, например, железнодорожный путь от Пекина, Гуанчжоу и Шэньчжэня до Москвы через Казань, Оренбург… Я полагаю, эти проекты должны быть переложены на бумагу и получить реальные очертания. И, наверное, какие-то из них будут выбраны. Потому что это самый капиталоемкий проект – проект железнодорожных магистралей.
– Как вы считаете, а есть ли какие-то риски для нашей страны?
– Риски совершенно осязаемы, если будет создан достаточно большой, амбициозный проект. В данном случае, если говорить о Китайской Народной Республике, я думаю, что все их инвестиции пойдут на проекты, которые будут обходить Россию стороной. Частично это уже происходит сегодня. Если мы посмотрим на некоторые проекты, которые реализуются на границе Казахстана и Китая: Харгос, Достык… все маршруты, собственно, направлены на Каспийское море, через Актау, Баку, минуя Россию. Или по железной дороге – соответственно, Иран, Туркменистан (сейчас Иран, как транзитная страна, приобретает очевидные плюсы). Плюс к этому, Китай активно реализует морские проекты. Это анонсированные проекты строительства двух портов, это проекты железных дорог через Пакистан. Очевидно, что Россия должна совершенно конкретно, с конкретными проектами объявлять свою повестку и активно в этом участвовать.
– Вы уже назвали ряд крупных проектов, которые планируется реализовать в рамках «Шелкового пути». Какие проекты для группы «Сумма» сегодня представляют наибольший интерес, и что такое для вас вообще Дальний восток?
– Для нас Дальний Восток – это вообще наше все (улыбается). Мы недавно ретроспективно поднимали историю, в данном случае моего села. 33 моих земляка принимали участие в защите Порта-Артура, и погибли там, кстати…
– В Русско-японской войне…
– Да, в Русско-японской войне. Для меня Дальний Восток это и как бы большая, перспективная часть российской территории, это и анонсированный президентом фокус на развитие Дальнего Востока, это и социальные проекты. Мы активно участвуем там в различных проектах. Мы создали хоккейный клуб «Адмирал», который сейчас достаточно неплохо играет. Поэтому для меня это и бизнес, и наша территория, и, конечно, кусочек души. С точки зрения наших проектов это и проект «Зарубино», и реализованные проекты плюс строительство терминала, который мы через 2,5 года закончим.
– Как вы считаете, вот такая тесная связь с востоком – это все-таки долгосрочная перспектива или на время какого-то охлаждения взаимоотношений со странами Европы и США? И как вы считаете, такая связь с Россией – что она значит сегодня для Китая?
– Ну, мне кажется, у Китая большой и фундаментальный фокус на то, чтобы занять серьезное место в транзите товарооборота Юго-Восточной Азии и Европы. Это достаточно серьезный объем – только контейнеров порядка 7 млн. Соответственно, Китай хочет играть в этом серьезную роль. Это просто несправедливо со стороны России, а раньше Советского Союза обделять вниманием фокус на восток.
Европа для нас традиционно большой партнер, и игнорировать этот факт мы не можем. Но, вместе с тем, надо признать, что перспективы есть и с бурно развивающейся Юго-Восточной Азией, и с Китаем, в частности. Фокус не предполагает фундаментальные изменения, это просто, в том числе, развитие. Было бы, наверное, правильным укрепление и развитие наших традиционных торговых, инфраструктурных, транспортных артерий с Юго-Восточной Азией.
– Вы очень много общаетесь с азиатскими инвесторами, не только с китайскими. Ваши впечатления от общения с ними? Насколько они сегодня готовы реально инвестировать в реализацию совместных с Россией проектов, и каковы дальнейшие перспективы такого взаимоотношения?
– Самое простое, что приходит в голову, – это ресурсы. Безусловно, им интересны ресурсы. В частности, для Китая. Там 1 млрд 347 млн жителей – крупнейшая страна. Индия, которая достаточно динамично догоняет Китай по количеству населения. Вьетнам, который тоже динамично развивается. Корея. И другие страны…
Что может быть интересно России? Конечно, иметь в будущем доступ на эти рынки. Потому что Китай – гигантский рынок, и технологии, изобретенные в России, могут быть очень быстро растиражированы в Китае, Индии. К сожалению, пока в этом смысле, если говорить о технологиях, мы не самые продвинутые. Но у нас там достаточно образованное население, у нас гигантские возможности использовать свою территорию с точки зрения транзитов – «Шелкового пути». У нас ресурсы. И это тоже мы можем использовать. Мне кажется, если, с точки зрения иерархии ценностей, сейчас сделать фокус на эти несколько приоритетов, их впоследствии можно конвертировать в узкотехнологичные вещи. Я полагаю, что у нас интерес с точки зрения увеличения объема, кооперации и т.д.
– Как вы считаете, можно ли сегодня назвать конкретные механизмы для того, чтобы поток этих китайских инвестиций увеличился?
– Ну, есть совершенно конкретные примеры. Есть анонсированный и принятый закон о ТОРах (территории опережающего развития. – Прим. «МИ»). Некоторые бизнес-круги его критикуют, говоря, что он не отвечает всем пожеланиям и требованиям. Но, я считаю, это серьезный шаг вперед. Плюс, как вы, наверное, помните, в декабре прошлого года в Российской Федерации была объявлена инициатива о свободных портах, которая, как мне кажется, будет сильнейшим драйвером развития. Если мы сможем, скажем так, реинкарнировать идею, мне кажется, это тоже сыграет существенную роль. С другой стороны, это значительные шаги, которые позволят диверсифицировать бизнес-деятельность на этих территориях.
– Если говорить о Дальнем Востоке, то в сентябре там впервые пройдет Восточно-экономический форум. Во-первых, что бизнес ожидает от этого форума? И, во-вторых, что значит для всего региона проведение таких масштабных мероприятий?
– Как вы помните, в 2012 году во Владивостоке прошел форум АТЭС. Были вложены большие бюджетные средства для создания инфраструктуры: построен блестящий университет ДВФУ, мосты, дороги, аэропорт. Я полагаю, что мы не можем все это не использовать. Тем более, в контексте объявленного вектора развития востока. Поэтому проведение такого форума, где собираются потенциальные инвесторы, крупнейшие азиатские компании и российский бизнес, который может быть для них партнером, я полагаю, это блестящая инициатива. Очень правильная и своевременная.
Адаптированная стенограмма «Махачкалинских известий»
