Дом, в котором детям тепло и уютно

В самом деле в прогимназии еще работали мастера и, как художники, накладывали последние мазки на почти готовую картину: электрики возились с проводами, воспитатели вместе с техническим персоналом приводили в порядок свои классы и кабинеты…
Затем за чашкой чая мы с Джумой Закарьявной разговорились. Во время беседы, то и дело прерываемой заходящими в кабинет сотрудниками с «горящими» вопросами, она каждый раз с виноватой улыбкой извинялась за их якобы бесцеремонность. А мне, напротив, нравилась царящая здесь атмосфера деловитости и старательности, нравилось и отсутствие напряженности и характерной отдаленности между руководителем и подчиненными, демократичность взаимоотношений.
По ухоженному красивому лицу этой женщины невозможно было заметить, как много ей пришлось пережить, какие удары судьбы вынести. После ее драматического рассказа мне показалось, что она с каким-то надрывом старается все вокруг себя сделать красивым, радостным, счастливым…
Ее отца, труженика Закарью, соседи и знакомые называли Мичуриным. Этому способствовала не столько шляпа, всегда им носимая, не совсем характерная для горцев деталь одежды, но ставшая одним из символов знаменитого в советское время садовода-селекционера Мичурина, сколько самоотверженная преданность садоводству, как у того же Мичурина. В хозяйство Закарьи, расположенное на территории Учхоза, не прочь были иногда заглянуть первые лица республики: Абдурахман Даниялов, Магомедсалам Умаханов и др.
— У матери была серьезная болезнь – цирроз печени, — продолжила рассказ собеседница, — она в последние годы жизни нуждалась в постоянном уходе. Я была ее единственной дочерью после четырех сыновей. Поэтому, естественно, была обязана находиться рядом с больной матерью, что стало поводом для разрыва с моим первым мужем, который звал меня с собой в Калмыкию (позже он погиб в автоаварии).
Я рада, что наши дети: моя совместная с ним дочь и двое его детей от второго брака очень дружны между собой и ко мне относятся, как к родной.
Однако моя жертва не спасла маму, она умерла на моих руках в 47 лет. Это, быть может, для нее было и к лучшему: не увидела, как смерть скосила одного за другим всех ее сыновей.
— Что же с ними случилось? – невольно вырвалось у меня.
— Первый из братьев погиб, спасая студента, полезшего на столб высоковольтной линии. Он надел на руки резиновые галоши и полез на помощь висящему на столбе бедолаге, спас его, а сам спастись не успел. Второй, механик автопарка, всеобщий любимец, здоровый, цветущий, неожиданно умер от менингита. Третий брат, умер от сахарной комы. А у четвертого случился инфаркт. Самому старшему было 50 лет, а младшему – всего 27. Не выдержал всего этого отец. Перед смертью он настоял на том, чтобы я вышла замуж. Он не хотел, чтобы я осталась совсем одинокой. Ну я и выполнила просьбу отца, вышла замуж. Как оказалось, в одну и ту же реку нельзя войти дважды.
— Да, немало пришлось вам перенести – пережить. В старые времена про подобные драматические ситуации сочиняли песни-поэмы.
-Так и я сочиняла в прошлом. В молодые годы, живя одна среди мужчин — братьев и отца, без матери, без сестер, я свои сокровенные мысли и чувства могла доверить только терпеливой и молчаливой бумаге.
Теперь после сбора и публикации моих стихов тех лет в газете на публику выплеснулись все мои тайные мечты, желания и переживания юности. Они меня как бы обнажили, сняли с меня некую маску всегда уверенной в себе, знающей, чего хочу в жизни и умеющей этого добиваться женщины. Но я не жалею, что в свое время увлекалась поэзией.
— Вы теперь вовсе перестали писать стихи или все-таки иногда «душа поет»?
— Бывает, что беру в руки, как раньше, карандаш (я почему-то не могу писать стихи ручкой), но это происходит в исключительных случаях, когда на сердце особенно тяжело.
Так было, когда недавно безвременно ушел из жизни один из моих племянников Закарья. Ведь покойные браться оставили мне десять племянников и племянниц, которых я выходила, вырастила, даю образование, женю, выдаю замуж. Они мне, как родные дети, и называют меня мамой. Все их боли и радости отражаются в моем сердце, и я вместе с ними заново живу множеством жизней.
— Откуда же тогда берутся у вас душевные и физические силы, чтобы так активно трудиться, занимать ответственную и хлопотную должность руководителя? Взять хотя бы этот нынешний большой ремонт, требующий немало нервов и здоровья.
— Сказочной живой водой, эликсиром жизни для меня являются дети. Свои родные дети и внуки, дети моих братьев, и, не в последнюю очередь, все дети нашей прогимназии.
Вы себе представляете, какое глубокое, подспудное чувство радости ощущает человек, уверенный в своей ответственности и причастности к развитию и воспитанию большого коллектива детей. С двух и почти до десяти лет эти живые теплые существа находятся перед твоими глазами. Знаешь про них все, друзьями и близкими людьми становятся их родители. Это есть полнота ощущения жизни.
-Тогда вас можно считать счастливым человеком.
— Если любовь, признательность и теплота, которые наблюдаешь изо дня в день в глазах детей, – это счастье, то да, я счастлива. Если здоровье и успехи внуков и племянников – это счастье, то я счастлива.
Также если счастьем считают, что у меня есть хорошая дочь, хорошие внуки, добрые соседи внимательные сотрудники, – тогда я счастлива.