Кавказ — наш общий дом

— В этом деле вам поможет Алексей Георгиевич Маргиев. Его все осетины знают. Он авторитет нации. Попробуйте его разыскать. Уверена, что он понравится вам. Человек удивительной судьбы и скромности. Слушать его — одно удовольствие.
Сначала совету женщины я особо не внял, но фамилию на всякий случай записал. Но спустя несколько дней услышал об ученом из уст другого человека и заинтересовался.
Я обратился за помощью к академику, профессору, известному осетинскому писателю Нафи Джусойты. Как только я произнес фамилию «Маргиев», Нафи Григорьевич, отодвинув срочную работу, повернулся ко мне и сказал:
— Да, есть такой замечательный человек. Он мой друг. Хороший человек. Я дам его домашний адрес, и вы без труда его найдёте.
Дома историка не оказалось, но соседи меня успокоили:
— Днем Алексея Георгиевича трудно застать, загляните вечерком. Вина отведаете — он очень добрый сосед.
Встреча произошла в местном Комитете по печати и массовым коммуникациям. Одна из работниц, выслушав меня, указала на Маргиева.
— Я из Дагестана, — говорю и протягиваю незнакомцу в знак приветствия руку, — журналист Магомед Рабаданов. Хотел от вас услышать о погибших во время августовских собитий 2008 года дагестанцах.
Он встал:
— Очень приятно. С дорогими гостями разговор дома принято вести. Тем более из Дагестана, в котором я несколько раз побывал. Обязательно приходите вечером. Я вас буду ждать.
Как начало темнеть, отправился я к Маргиеву, прихватив для полной компании племянника Ибрагима, работающего здесь же, в Цхинвале, на стройке. Ему, подумал я, тоже полезно выслушать мудрого человека.
Хозяин встретил нас очень радушно. Квартира — простое незамысловатое жильё. Было видно, что женщина здесь давно не прикладывала руку.
— Последние десять лет я живу один… Супруга ушла в иной мир, оставив меня. Дети за рубежом живут. Дочь с внуками в Испании, она по специальности журналист, а сын — в Америке лекции читает, ученый. Нет, конечно, они звонят, беспокоятся о моем житье здесь… Остаться в одиночестве, знаете ли на старости лет — не дай бог! Но что поделать, воля судьбы… Так что, мои дорогие дагестанцы, вы в этом доме желанные гости. Располагайтесь и чувствуете себя как дома! Алексей Георгиевич усадил нас поближе к себе.
Да, обычный дом интеллигента. Книги, книги и стопки бумаг. Мелькнула мысль: «Неужели ничего другого не нажил?»
Пока я размышлял, он полез куда- то вверх и, сбивая скопившуюся пыль, вытащил толстенную книгу.
— Вот! Здесь вся правда об осетинах. Семь килограммов веса. Собирал по крупицам. В неё вошло всё, что писала мировая печать о нашем народе. Отпечатали во Владикавказе… Этим живу и горжусь.
— Война 1989-1992, 2004 и 2008 годов, развязанная Грузией против Южной Осетии, имела тяжелейшие последствия, — продолжал ученый. — Свыше ста разоренных осетинских сел и деревень, тысячи погибших, тысячи осетинских беженцев и разрушенная экономика, наконец, попранные грузинскими фашистами традиции добрососедских отношений между двумя народами — вот печальный результат политики национал-шовинистов, стоявших и стоящих во главе соседней Грузии.
Но вас интересуют сведения о дагестанцах, которые погибли на нашей войне. Есть определенный биографический материал. Я всем родителям погибших дагестанцев написал письма… Но разве письмо вернёт сына?..
— Алексей Георгиевич, вы ведь Дагестан не понаслышке знаете?
— Что Вы говорите?
Он обнял меня и из своего архива вытащил тот самый снимок, который вы видите на странице. Начал комментировать:
— В 1964-1973 годах я работал первым секретарем Лениногорского райкома партии. Наши пастбища граничили с пастбищами Чародинского района на территории Кизлярского района. Чтобы наши чабаны, овцеводы были в хороших отношениях с соседями, партийные лидеры организовали социалистическое соревнование. Чародинская делегация приехала к нам зимой 1969 года, а мы с ответным визитом поехали в Чароду летом. Мы побывали во многих колхозах. Прошли теплые, братские встречи. На всю жизнь остались хорошие воспоминания.
— Значит, вот как! Вы в Чароде были?
— Конечно. Сначала хотели поехать в высокогорный район на машинах, но дороги плохие были. Пришлось вернуться. И тогда мы полетели на самолете. Командир самолета оказался осетин. Нашу делегацию у въезда в райцентр Чарода встретил актив райцентра. Они даже спели песню про Лениногор. Мы удивились. Конечно, было приятно. Как они пели — великолепные голоса. Маленькая девочка, не умеющая еще говорить, была на руках у матери, с криком радости потянулась ко мне. Я её взял на свои руки и так сфотографировались. Тогда первым секретарем райкома был Кадиров Магдимагомед. Настоящий горец!
Много раз, вспоминая прошлую жизнь, думал об этом эпизоде. О судьбе этой маленькой девочки. Жалко, имени девчушки не запомнил. Хочется знать, где она теперь, чем занимается. Столько лет храню этот снимок. Вот так встреча у нас с вами. Как приятно на душе. Знаете, Магомед, а разыщите эту девочку, вернее, уже девушку… Я буду очень вам благодарен. Она, мне кажется, как будто моя внучка.
— И Расула Гамзатова знали?
Алексей Георгиевич опять развернулся к своей библиотеке и достал с полки книгу:
— Это произошло в Махачкалинском аэропорту. Судьба завела нас туда. Расул пригласил нас к себе. Застолье началось с его тоста:
— Вы, осетины,- сказал он, — очень хитрый народ. Один народ — две республики. Мы, дагестанцы, тридцать народностей и одна республика.
Он намекал, что осетины не должны отдельно жить. Эту встречу на всю жизнь запомнил. Он очень умный человек был. И после наша дружба продолжилась. Как нам сегодня его не хватает!
Алексей Георгиевич побледнел. Молча перелистал страницы книги поэта. Потом посмотрел на меня:
— Я еще один случай помню, связанный с именем Расула. Из ЦК Компартии Грузии прислали письмо о «национализме» наших писателей. «Послание» надо было обсудить на бюро обкома партии. Я тогда работал первым заместителем облисполкома. Я встал и сказал следующее: «Каждый обязан писать о своем народе. Тогда и Расула Гамзатова тоже надо обвинить в национализме за то, что он написал «Мой Дагестан»?» Все умолкли. Ограничились только обсуждением.
Дагестанцы — прямой народ. Мне больно, что в Дагестане происходят бесконечные теракты. Мне кажется, как будто мой народ там погибает.
— В Южной Осетии много дагестанских строителей…
— Об этом мы хорошо знаем. Я к ним подхожу, как будто к близким. Мне всегда приятно бывает с ними увидеться. Вашу доброту и помощь осетины долго будут помнить.
Алексей Георгиевич Маргиев по образованию учитель математики и физики. Окончил Тбилисский госуниверситет. Долгие годы работал на различных должностях: бригадиром колхоза, учителем, директором школы, заведующим районным отделом образования, председателем райисполкома, первым секретарем райкома, первым заместителем председателя облисполкома.15 лет заведовал дорожным управлением. Имеет много государственных наград.
Алексей Георгиевич давно на пенсии, но ни единого дня не сидел без дела. Он летописец своего народа. И в этом видит своё счастье.
…Беседа затянулась. И уже глубокой ночью мы поднялись, чтобы уйти. Хозяин, подняв руки, встал у дверей:
— Нет, не отпущу, пока не поужинаете. Разве можно нарушить традиции гостеприимства Кавказа? В моем доме для вас есть хлеб, соль. Я дорогим гостям поставлю вино 90-х годов, — сказал он и накрыл стол.
Поднимая рог с вином, Алексей Георгиевич сказал:
— Осетины говорят: «Внимательно посмотри, открыв глаза, на того, кто пожал твои руки». Среди тех, кто пожимал руки осетин, огромное число дагестанцев. Так и завтра будет. Наши братские связи еще сильнее укрепятся. Пусть крепнет дружба между народами.
Мы за этот тост выпили до дна.