Исамагомед СУЛТАНОВ: «Есть закон — соблюдай его»

— Иса Магомедович, вашим ведомством подведены итоги за прошедший год. Какова статистика?
— За 2010 год в республике зарегистрировано 1691 ДТП, в которых погибло 616 человек и пострадало 2208. Ухудшение обстановки с аварийностью произошло в начале четвертого квартала 2010 года, и эта тенденция сохранилась до его завершения. Из-за нарушений Правил дорожного движения водителями транспортных средств совершено более трех четвертых (84,7%) всех происшествий, в которых погибли 556 человек и 2005 получили ранения различной степени тяжести.
Тридцать четыре процента всех происшествий в республике составляют наезды на пешеходов. Из ста пострадавших пешеходов более двадцати шести получили смертельные травмы. С нарушениями, допущенными водителями, связано 40% наездов на пешеходов или 230 фактов, где погибло 68 человек и 203 получили травмы.
Каждое четвертое ДТП (27,5% или 394) совершено из-за нарушений правил обгона или по вине водителей со стажем вождения менее трех лет (22,7% или 325). Особая ситуация с ростом уровня аварийности по вине нетрезвых водителей. В истекшем году по вине нетрезвых водителей совершено 62 ДТП, где погибли 16 и получил ранения 81 человек.
— Все эти цифры говорят о том, что обстановка по сравнению с предыдущими годами улучшилась или ухудшилась?
— К сожалению, на фоне общей стабилизации по итогам одиннадцати месяцев прошлого года буквально за декабрь 2010 года резко ухудшилась обстановка в части роста числа автопроисшествий с тяжкими последствиями. За декабрь 2010 года мы сразу перекрыли показатели аналогичного периода прошлого года. И получилось, что мы завершили год с меньшим количеством автопроисшествий, с меньшим количеством пострадавших, но с большим количеством людей, погибших в ДТП. А для нас это является худшим показателем, потому что самое главное для нас – это сохранение жизни и здоровья человека.
— С чем связан рост числа ДТП именно в декабре? Вроде природных катаклизмов не было.
— Да, как мы привыкли, теплая зима нам давала спад числа автопроисшествий, но, наверно, с учетом аномально теплой зимы (по крайней мере в декабре) наши водители, видимо, ожидая зимы и не дождавшись ее, продолжили управлять транспортом в расслабленном режиме. Фактически нарушения-то остались теми же, которые всегда у нас были и являлись основными причинами аварий – это превышение скоростных режимов, выезд на полосу встречного движения и, если говорить о городе Махачкале, то еще и автонаезды на пешеходов. Так что психологический фактор все же сыграл свою роль.
— Сейчас появилось много систем навигации, которые занимаются анализом ситуации на дорогах, оценивают пробки в баллах. Как вы отслеживаете это?
— Если брать Москву, то там много организаций, которые через Интернет отслеживают эту обстановку и сбрасывают затем эту информацию для общего пользования. У нас в республике только мы проводим такой анализ, и, к сожалению, у нас нет технических возможностей оповещать об этом через Интернет. А вот в части решения этой проблемы мы подключаем наши институты, которые готовят специалистов этой области. Но проблема в том, что не получается четкого взаимодействия с администрациями городов и районов. К примеру, если взять город Махачкалу, Администрация города проводит реконструкцию улично-дорожной сети без согласования с нашей службой. В результате мы получаем то, что имеем. Там необходимо ставить соответствующие знаки, наряды ДПС и т.д.
— Сейчас на московских радиостанциях информацию о пробках передают по утрам как прогноз погоды: там-то и там-то пробки – поезжайте в объезд по таким-то и таким-то улицам.
— Коммерческие радиостанции заинтересованы в наличии информации. Они сами ищут эту информацию и выдают в эфир, потому что их задача – чтобы их слушали. Такой совместной работы с нашими местными радиостанциями у нас нет, хотя мы взаимодействуем с ними. По пятницам мы вещаем на «Авторадио – Махачкала» и по субботам на «Стране гор». Но аналитический материал мы предоставляем только по части аварийности на дорогах. А вот информации о заторах и о том, где планируется проведение реконструкций, мы не даем.
— Я заметила, что дорожная разметка и в городе, и на выезде стала лучше.
— Можно сказать, это наша заслуга, потому что мы настаивали, неоднократно обращались в Администрацию города с письмами, с представлениями. Наказаны руководители дорожных организаций за некачественное нанесение дорожной разметки, за неудовлетворительное состояние дорожно-уличной сети. И, наконец, Администрация изыскала деньги на нашу просьбу. Я бы хотел отметить, что нанесение дорожной разметки, обустройство дорожно-уличной сети – это все на балансе муниципалитетов. Это делается не за счет ГАИ. Мы этим не занимаемся. Мы контролируем все это. И в этой части у нас много наказанных руководителей. Наконец, после того, что мы постоянно их «бомбили» предписаниями, представлениями, письмами, выносили эти вопросы на Комиссию по безопасности при Правительстве РД, изыскали средства и приобрели именно то, что предназначено для нанесения на дорожном полотне. Раньше использовалась обычная белая краска. Конечно, она больше недели не держалась. А эта, которую закупили сейчас и обещали приобрести в дальнейшем, соответствует всем требованиям – она ночью должна быть световозвращающей и в дневное время различимой.
— То есть у вашего ведомства функции контроля, а не исполнения?
— Да, ты правильно поняла. Именно контроль.
— В Ваших эфирах на «Стране гор» часто поднимаются проблемы маршруток, каких-то взаимоотношений водителей с пассажирами…
— Да, это злободневная тема.
— Эта проблема по существу проблема, которой должна заниматься ГИБДД или это чисто человеческие моменты, которые не зависят от вас и повлиять на которые вы не можете?
— Все это идет параллельно. Как ты сказала, наша функция – это контроль. И в этой части тоже: контроль за техническим состоянием транспорта, качеством перевозки пассажиров. Если взять последнее, то мы уже практикуем составление материалов и передаем их в прокуратуру за некачественное обслуживание населения, которое угрожает безопасности движения, а также жизни и здоровью пассажиров. Я бы хотел отметить такой момент, что мы обязали учреждения, которые обслуживают эти автопредприятия, чтобы они обозначали конкретные места остановок маршрутных такси. Все это было сделано, было закуплено необходимое количество дорожных знаков, оповещающих щитов, но из-за того, что наши пассажиры, мягко говоря, не законопослушные и водители сами поддаются этому соблазну – забирать этих пассажиров где только возможно. Вот здесь именно та человеческая сторона, о которой ты говоришь.
— Разве не начнутся те же пробки, если все маршрутные такси будут останавливаться на одном месте? Да и где можно эти остановки сделать? Наши дороги для этого не приспособлены. Допустим, возьмем улицу Ярагского. Вот где на этой улице можно сделать остановки для общественного транспорта?
— Да, такой возможности нет, но мы требуем от водителей, чтобы они по крайней мере грубо не останавливались на второй полосе, на поворотах, на пешеходных переходах. Этих главных правил они не соблюдают. И потом, качество перевозки пассажиров – это тоже наш вопрос – когда человек переоборудует транспортное средство так, чтобы перевозить не тринадцать, а восемнадцать пассажиров. Такие факты тоже были. Наши пассажиры и сами не отличаются культурой: видят, что маршрутка полная, но все равно лезут: «Ну, мы постоим». А случись ДТП – будет восемнадцать пострадавших.
— То есть, если водитель курит за рулем или у него в салоне «присобачена» лишняя табуретка, гражданам следует обращаться в «Махачкалатранс» или в ГИБДД?
— И туда, и к нам, потому что оба эти ведомства отвечают за эти моменты. Ведь водитель, который курит за рулем, разговаривает по телефону, грызет семечки, отвлекается от дорожного процесса, естественно, создает реальную угрозу безопасности. И в то же время муниципальные учреждения должны проводить предрейсовую и послерейсовую проверку водителей.
— Пропаганда, которую Вы ведете на «Авторадио – Махачкала» и «Стране гор» дает результаты? Или эти эфиры служат как обратная связь?
— Ты правильно сказала. Для нас самое главное – обеспечить обратную связь. Если мы завоевали определенную аудиторию, которая нас слушает и реагирует, — это хорошо. И также задача этих эфиров – оповещать население об изменениях, которые происходят, о нововведениях. И третье – нужно существующие проблемы поднимать, чтобы СМИ как четвертая власть помогали нам их решать.
— Я слушала Ваши эфиры на «Авторадио-Махачкала» и «Эхо Москвы» — Махачкала», когда ведущей была еще Гуля Арифмезова, и эфиры на «Стране гор» с Айшей Гусеновой. Может быть, это мое впечатление, но мне кажется, что на «Эхе Москвы» и «Авторадио» эфиры были более динамичные. Слушатели жаловались на конкретные вещи и конкретных людей, и ведущая сразу говорила: «Давайте, напишите, мы отнесем, сделаем!..» На «Стране гор» эфиры носят форму больше рефлексии на происходящее, философских размышлений о сложившемся «миропорядке» на наших дорогах.
— Да, я с этим согласен. Здесь разная аудитория. На «Авторадио» и «Эхе Москвы» у нас обратная связь была налажена в части поступления постоянных звонков. И, соответственно, диалог получался рабочий. Люди обращались с жалобами, говорили о плохой работе конкретных сотрудников ГИБДД. И мы, естественно, все это фиксировали и проверяли, а на «Стране гор» у нас аудитория даже, можно сказать, литературная. Нам посылают обобщающие, аналитические эсэмэс-сообщения.
— С использованием метафор!
— Да. Как-то больше обращаются не к нам с жалобами, а сами радиослушатели к радиослушателями, говоря, что, действительно, есть проблемы, мы себя недостойно ведем и т.д. Я не знаю, почему, но на «Стране гор» более мирная аудитория.
— Более доброжелательная к ГИБДД!
— Да. А на «Авторадио» все время жалуются. В рамках передачи очень сложно отвечать на такие жалобы, касающиеся того, что, например, инспектор ДПС кого-то неправильно остановил. Очень сложно в течение эфирного часа анализировать ситуации, свидетелем которых я не был, и давать им оценку. Поэтому мы эти жалобы фиксируем и советуем, куда нужно обращаться. А на «Стране гор» больше эфирного времени и, соответственно, больше возможности порассуждать.
— У меня был такой опыт: стою на пешеходном переходе на пересечении улиц Ярагского и Гагарина. Никто даже не думает останавливаться, чтобы я прошла. Каким-то чудом там возник инспектор ДПС, остановил автомобиль, который мчался на всех парах, делает мне знак с противоположной стороны дороги и говорит: «Девушка, проходите». Тут из остановленного авто вылетает разъяренный водитель и кричит сотруднику ГИБДД: «Из-за нее что ли?!» Последний отвечает: «Да. Не видишь, девушка с ребенком?» На фоне поведения водителя сотрудник ГИБДД мне показался настоящим джентльменом! Я к чему это говорю? Ведь получается, что проблемы и хамское поведение на дорогах создают не сотрудники ГИБДД, а сами автовладельцы.
— Да. На «Стране гор» мы часто об этом говорим: инспектор ДПС выполняет свои функциональные обязанности. В твоем случае он обеспечил тебе безопасный переход с ребенком. А водитель со своим искаженным представлением, в свою очередь, думает: «А! Симпатичная девушка идет, поэтому он решил показать, какой он герой, и останавливает». Это человеческий фактор. То есть в этот момент водитель думал не о том, что соблюдает Правила дорожного движения, а о том, что, останавливаясь, делает широкий жест. И такое восприятие обнаруживается во всем. Начинаем говорить о ремнях безопасности – все думают: «А! Лишний повод придраться!» Никто не думает, что есть закон, который это предписывает, и есть статистика, которая доказывает, что тяжесть последствий от ДТП и количество пострадавших при соблюдении правила применения ремней безопасности сокращается на сорок процентов. Говоришь о том, что в соответствии с новыми правилами необходимо включать ближний свет фар и в городском режиме – тоже начинают: «Вот, это причина для того, чтобы придраться и взять за это деньги!»
— Просто любое требование безопасности воспринимается как одолжение. Допустим, даже когда едешь из Махачкалы в другой город, водитель маршрутки, подъезжая к какому-то посту, раз – быстро накинул на себя ремень безопасности. Проехал – снял.
— Это же глупость самая настоящая. Зачем заниматься самообманом? Для нас поставлена задача такая – минимизировать количество пострадавших в дорожно-транспортных происшествиях. Вот как это сделать: за счет разговоров или за счет составления протоколов – это уже вопрос рабочего характера.
— Мне кажется, это ситуация, когда и один в поле воин. Вот стоишь на переходе. Никто не останавливается, думают: «Вот никто не останавливает, почему я должен? А когда хотя бы один останавливается, и ты уже идешь, другим уже волей – неволей приходится тоже останавливаться.
— Нам сейчас главное добиться решения проблемы воспитательной составляющей. Об этом я всегда говорю с директорами школ и детских садов. Чтобы у нас в мозговой подкорке укрепилось: нужно соблюдать закон. Сейчас же наши люди вообще никак не воспринимают закон. Для них это ничто. «Мне надо проехать», «я спешу», «я тороплюсь» — масса отговорок. Вот когда мы научимся думать в первую очередь о законе, мы уже будем думать не о том, что «я спешу», а о том, что «есть закон: я должен остановиться».
Я всегда на радио тоже говорю об этом: думай только о себе. Есть закон – соблюдай его. Не думай о том, что кто-то проскочил, нарушил и т.д. Если не будет этого – будет хаос на дорогах.
— Я замечала вывески предприятий, занимающихся услугами в сфере авто, на которых среди прочего было: «тонировка стекол». Это законно?
— Сама эта деятельность не законная.
— Если, допустим, Вы заметите такое, Вы можете вмешаться?
— Нет, мы не имеем права вмешиваться. Мы можем передать в соответствующую службу информацию о том, что кто-то занимается такой коммерческой деятельностью. УБЭП, Роспотребнадзор или Прокуратура должны уже вмешаться. Когда мы выявляем преступления, мы их лишь выявляем, а дальнейшими действиями занимаются другие структуры.
— Вы в своих радиоэфирах часто говорите, что главная причина высокой смертности на дорогах — превышение скорости.
— Да. Фактически она всегда была основной и превалирующей. Выезд на полосу встречного движения, автонаезды, столкновение на перекрестках, опрокидывание автомобиля при ДТП – это все результат превышения скорости. Я не знаю, как приучить людей сдерживать себя в рамках допустимого: 60 километров в час – в городской черте и 90 – на федеральной автодороге. Все. Других правил не должно быть.
— А если говорить о выезде на полосу встречного движения?
— На федеральных автодорогах, это причина минимум семидесяти процентов ДТП именно с летальным исходом. При лобовом столкновении, когда еще это усугубляется высокой скоростью, — избежать летального исхода невозможно.
— На этот год у вас намечена линия пропаганды, какие-то акции и т.д.?
— В прошлом году мы неплохо поработали с молодежной организацией «Поколение IР», подключалась «Молодая гвардия», студенчество (особенно Автодорожный университет и ДГТУ). В этом году мы будем это продолжать. Тем более что в этом году, 3 июля, мы будем праздновать свой юбилей – 75-летие со дня создания службы Госавтоинспекции в системе МВД России. Мы будем стараться работать именно по линии профилактики, чтобы уже в сознании наших людей закрепить положительный образ работников ГАИ. И в этом нам, как воздух, необходима помощь общественных организаций. Почему на Западе соблюдаются законы? Потому что там общественные организации работают именно в этом направлении: и не дают нарушать закон, и тех, кто нарушает, – выставляют напоказ. И все СМИ, как правило, к этому подключаются. У нас есть установка министра: совершать рейды, фиксировать нарушения, снимать их на видеокамеру и показывать в СМИ с комментариями самих нарушителей, почему они это сделали. Если бы параллельно с нами и общественные организации работали, результат был бы лучше. Даже любой человек просто может снять нарушение ПДД на камеру своего мобильного телефона, скинуть это на какой-нибудь сайт со своим комментарием.
— Раз уж зашла речь о видеозаписи, как в городе обстоят дела с камерами видеонаблюдения?
— С этим вопросом мы неоднократно обращались в Администрацию города. Те системы, которые уже работают, они работают в режиме «Безопасный город». По линии ГАИ эти системы видеоконтроля сейчас не работают. Там совершенно другая программа. Администрация города обещала нам изыскать средства. Честно говоря, затраты в этом направлении исчисляются миллионами. Но они окупятся. В том плане, что это, безусловно, будет сдерживающим фактором для автомобилистов, и нарушений в процентном отношении станет гораздо меньше.
— Но это один из возможных эффективных методов борьбы с городскими «шумахерами».
— Конечно.
— Даже если взять «гоняющих» на Университетской площади. Проехали – никто их не заметил. А камера могла бы их зафиксировать.
— Причем административное законодательство предусматривает: при выявлении нарушения с подтверждающими фото- и видеоматериалами ответственность несет владелец транспортного средства. Это хороший рычаг для того, чтобы при продаже автотранспорта владелец не довольствовался только передачей доверенности. Он уже будет снимать автомобиль с учета и продавать его. Ему не будет выгодно, чтобы правила нарушал человек, которому он продал машину, а ответственность за это нес он сам.
— Вот это тоже одна из больших проблем, которую непонятно как решать. Многие люди сейчас на это жалуются. Мой сосед продал свою машину лет двадцать назад. Сейчас он получает извещение, что должен заплатить налог. Но он вообще не в курсе, где эта машина сейчас находится, и существует ли она вообще в природе не по бумагам, а фактически! Вот что с этим делать? Кто этим должен заниматься? ГИБДД или налоговые службы?
— Этим должны все заниматься. Вопрос в том, что наша служба в данном случае оказалась в лице крайних. Раньше этой проблемы как таковой не было, а теперь она возникла, потому что и преступность у нас, к сожалению, растет, а также число всевозможных негативных фактов. А взаимодействовать даже с теми же нотариальными конторами они нас не допускают. Если бы у нас был доступ к нотариальной базе – проблемы бы как таковой не стало. Еще один момент: если бы налоговые структуры вели более жесткую работу в этом направлении. Как раз благодаря им сейчас многие к нам уже обращаются. Раньше, действительно, машины стояли на учете десятками лет, и никто к нам не приходил ни чтобы пройти технический осмотр, ни чтобы снять транспортное средство с учета. По существу, они были вне учета, а только стояли на учете по регистрационным карточкам. Сейчас мы уже наладили рабочее взаимодействие между налоговой инспекцией, судебными приставами и системой Госавтоинспекции. Только после погашения долгов по линии ГАИ машина проходит государственный технический осмотр или снимается с учета.
— Угоны. Я слышала такое, что в девяноста процентах случаев из ста транспортное средство не находят. Это связано с высоким профессионализмом угонщиков?
— С этим тоже можно согласиться. Они на месте не стоят: изучают, обобщают, анализируют, используют современные технические средства и делают свое дело на профессиональном уровне. Мы можем найти машину по горячим следам. Раскрываемость в этом случае – девяносто девять процентов. Но когда эта информация поступает к нам по истечении суток, двух, да еще если информацию дают скудную… Главная проблема – в равнодушии населения. Любой гражданин, заметив что-то подозрительное в поведении соседа, подозрительный автомобиль во дворе, не обращается к нам. Хотя бы анонимно. Люди не исполняют свой гражданский долг. Поэтому мы лишены этой обратной связи. Даже когда опрашиваешь население, никто информацию не дает. Все принимают позицию стороннего наблюдателя: «видел, слышал, но не скажу. Ко мне начнут приходить, спрашивать. Зачем мне это надо?» В результате такого отношения, преступник гуляет на свободе. Опять-таки скажу об опыте Запада. Им там не нужно, чтобы был подозрительный сосед. Всю информацию, что вызывает у них сомнение, они тут же предоставляют правоохранительным органам. У нас этого нет. Люди закрывают глаза, когда их сосед по ночам какие-то подозрительные сумки таскает, а потом удивляются, когда узнают, что у них по-соседству живет боевик и в их доме проводят КТО.
— Если машину угнали, чтобы разобрать на запчасти, наверно, в этом случае ее уже не найти?
— Нет, почему?
— Но если угонщик не собирается на ней нигде появляться, загонит в какой-нибудь гараж, разберет – и все.
— При проведении техосмотра мы проверяем номера агрегатов. Пробиваем по базе – выявляется, что машина значится в угоне. Или когда видим признаки механического воздействия, когда наши ушлые ребята перебивают номера, отдаем на экспертизу. И таких случаев очень много. Ведь мы проверяем не только по нашей базе, но и других регионов страны. Такая работа ведется. Побольше бы еще население нам помогало, предоставляя информацию. Еще раз повторю, что молчание населения – большое подспорье для преступников.
— Иса Магомедович, давайте уже о Вас поговорим. Вы – фигура известная среди журналистского сообщества. И о Вас все хорошо отзываются. У меня сложилось такое мнение, что Вы в этой должности не случайный человек, а именно на своем месте. Как Вы пришли в систему?
— Откровенно, без лицемерия, я бы хотел в первую очередь поблагодарить ваших коллег-журналистов. Я считаю журналистов своими коллегами. За время моей работы в сфере пропаганды, практически не было ни одного случая, чтобы я обратился то ли в печатное издание, то ли на телевидение или радио, и чтобы мне отказали в предоставлении эфирного времени или газетной площади. За это им огромное спасибо. Не знаю, у кого как, у меня в этом отношении никогда не было проблем. Если есть необходимость в отдельной передаче или полосе – всегда предоставляют. Многие говорят, что от этого нет никакого толка. Лично я уверен, что это помогает. А если говорить о том, как я пришел в профессию, то целенаправленного стремления занять именно эту должность у меня не было. Просто у меня было желание работать в органах внутренних дел, и когда такая возможность представилась, я поступил в органы, непосредственно в ГАИ. Когда мне предложили работать в агитации и пропаганде, я примерно представлял себе эту работу, но не знал, в какой форме все это будет. Я согласился, и вот с семнадцатого мая девяносто первого года я бессменно занимаюсь работой пропаганды и агитации безопасности дорожного движения и взаимодействия со средствами массовой информации.
— Как я знаю по себе, работу любого ведомства, да и самих должностных лиц журналисты оценивают по тому, как они идут на контакт с журналистами. Наверно, в этом и причина, что журналисты всегда готовы с Вами взаимодействовать, потому что и Вы никогда им в этом не отказываете.
— Я никогда не слышал отказа в свой адрес со стороны журналистов, поэтому не считаю возможным отказывать журналисту в предоставлении информации. Тем более, я сам заинтересован, чтобы эта информация прошла в СМИ, и население знало об этом. Я просто не представляю, как можно журналисту отказать в предоставлении информации. Тем более что по Закону «О СМИ» отказ дает право журналисту по-своему интерпретировать информацию и давать ее со своими комментариями. И набивать себе цену я не вижу причин. Я всегда даю понять, что и сам в этом заинтересован.
— Как была структурирована ваша работа в период новогодних праздников?
— Еще с начала декабря весь личный состав был переведен на усиленный режим ведения службы. Мы разработали отдельные плановые мероприятия, зная, что люди уже в преддверии праздников начнут употреблять алкогольные напитки, будут пребывать в расслабленном состоянии как до, так и после новогодних праздников. Мы выявили около сотни водителей, которые управляли транспортными средствами в состоянии алкогольного опьянения. Но везде и все не охватишь, к сожалению. Первого января была авария, когда человек пьяным сел за руль, и в итоге погибла вся семья. И если бы мы не приняли дополнительных мер, таких ДТП было бы намного больше.
— Как Вы относитесь к неутихающим спорам вокруг допустимых промилле? Нужно ли было допустимый показатель алкоголя в крови снижать до нуля?
— Я однозначно за. Нам надо учитывать национальную особенность. И правильно, что законодатели пришли к выводу, что дай нам хоть малую возможность и лазейку, — мы будем ею пользоваться. Установили в соответствии с европейскими стандартами 0,3 промилле, — наши граждане сразу подумали: раз можно 0,3 промилле, значит, можно договориться с врачами, инспекторами. В таких вопросах я за то, чтобы законодатели были более категоричны.
— Ну вот многие же говорят, что якобы алкоголь держится в крови несколько дней после его употребления. Ну и говорит человек: «Вот я выпил два дня назад, сегодня я трезв», но эти самые промилле у него обнаруживаются. Или, допустим, выпил кефир, сел за руль – а там промилле.
— Это дополнительный стимул быть внимательным и осторожным. Если особенности твоего организма такие, что ты выпил два дня назад, а алкоголь в крови все еще дает о себе знать, — не пей.
— Ну многие же утверждают, что пару бокалов пива – это для их организма нормально. И хоть находят эти промилле в его крови, он он абсолютно в трезвом состоянии.
— Законодатели поэтому и пришли к такому, потому что многие так и воспринимают: «Для меня бутылка пива – ничего», «бутылка водки – тоже ничего, я себя нормально чувствую». Вот, допустим, для тебя два глотка вина – это уже опьянение, а для меня две бутылки – нормально, и у меня хорошее настроение. И я буду так считать, и буду садиться за руль, пока это не приведет к трагедии. А все эти досужие разговоры про кефир, лекарство – это полнейшая ерунда и ахинея. Инспектор ДПС тоже человек, и он прекрасно видит, когда человек в трезвом состоянии, а когда нет. Он не будет задерживать человека только из-за того, что у него красные глаза. Человек, может быть болен, уставший. И инспектор ДПС это понимает. А не так, что «вот у тебя красные глаза – я тебя доставляю в отделение».
— Спасибо Вам большое и с наступившим Новым годом.
— Спасибо большое. Взаимно.