Михаил ЧЕРНЫШОВ: «Агломерации – инструмент развития Дагестана».

Каспий в отличие от Балтийского или Черного моря не разделен. У нас нет двенадцатимильной зоны территориальных вод, в пределах которых можно плавать. В России развиты речные круизы, которые вообще не имеют подобной проблемы. У нас, выходя в Каспийское море, вы попадаете сразу в международные воды, поэтому, чтобы выйти из махачкалинского порта, судно должно пройти таможенный и пограничный контроль. То есть несколько часов вы будете проходить этот контроль в Махачкале, затем часа три-четыре будете добираться до Дербента, несколько часов проходить контроль там, чтобы выйти на берег, посетить крепость. Тратить несколько суток, чтобы добраться до Дербента морским путем и вернуться обратно – удовольствие, мягко говоря, сомнительное.
У нас есть оптимизм – наши желания – и есть реальность. Реалисты говорят, что Каспийское море – штормовое. Если пустить по Каспийскому морю круизный лайнер океанского типа, он просто никуда не подойдет – глубины не хватит. А если пустить маленькие суда, то их будет болтать так, что люди есть не смогут. У нас даже родилась шутка, что круизный туризм у нас имеет перспективу только как туризм для похудения, потому что за неделю, если человек не сможет ничего съесть из-за морской болезни, он, естественно, похудеет. Но не думаю, что найдется много людей, готовых платить за такие круизы.
– Прочитав Стратегию, у меня возникло ощущение, что она содержит много общих и пространных формулировок и мало конкретных механизмов и сроков. Я эту Стратегию воспринимаю так: вот мы составили список того, о чем мечтаем, то есть мы говорим о том, что мы мечтаем об этом, но это совершенно не означает, что это будет.
– В научном обосновании Стратегии, разработанном компанией AV, немало спорных моментов. Конечно, можно говорить, что какие-то туристические перспективы у Дагестана есть, но строить на этом Стратегию и будущее республики – слишком оптимистичный взгляд на вещи. На мой взгляд, локомотивом развития республики должны стать более производительные отрасли.
Самое главное – достичь взаимопонимания в вопросе: что такое стратегия? Если это набор официальных бумаг, который мы покажем федеральному центру и скажем: «У нас есть много бумаги, на которой написаны правильные вещи и нарисованы красивые схемы, дайте нам денег – мы их потратим» – это одно. Совсем другое, если мы говорим, обращаясь к нашим землякам: «У Дагестана есть такое-то будущее, оно позволит вам через какое-то время получать в месяц не десять тысяч, а сорок. Для этого нужно сделать то-то и то-то, выполнить такую-то часть своей нагрузки». Тогда мы понимаем, что если каждый сделает свою часть работы, возьмет на себя какую-то посильную ношу, то жизнь всех и каждого начнет меняться к лучшему. В одиночку не сдвинешь тяжелый груз, но если очень много людей чуть-чуть подтолкнут его, то груз начнет двигаться. Если мы наши проблемы воспринимаем как камень, то Стратегия – это способ переместить камень туда, где он перестанет быть проблемой.
Стратегия – это механизм, который объединяет людей для достижения общей цели. С этой позиции можно понять важность принятого Президентом Дагестана решения рассматривать проект Закона о Стратегии в коротком 47-страничном варианте, не на триста страниц, как это было ранее. Закон о Стратегии – это достаточно сжатый документ и в нем нет невыполнимых обещаний, но есть возможность оценки разных точек зрения – разработчиков – компании AV, ученых, экспертов и т.д.
Нужно создавать механизм преобразования целей Стратегии в какие-то управленческие решения, затем внедрять эти решения в жизнь.
Следующая задача – объединить вокруг Стратегии людей, заинтересовать их в том, чтобы это было реализовано, указать на получаемую ими материальную и иную выгоду. У нас есть люди, которые хотят жить хорошо, они и сейчас стараются жить хорошо, даже несмотря на законы. Нужно сделать так, чтобы им было выгоднее жить хорошо по законам. И как направить сильных, активных людей именно по правильному вектору – это вопрос, на который сегодня наука, к сожалению, не дает ответа.
– В своем интервью радио «Свобода» Вы говорили, что в Дагестане типично колониальная экономика – «банановая республика без бананов», туризм и АПК не могут обеспечить её развитие. Но разве «Стратегия–2025» не предполагает развитие Дагестана именно за счет этих двух отраслей?
– В начале 2010 года были опубликованы два цикла моих статей «Анатомия власти» и «Мифотолкование», которые вызвали определенный резонанс. В этой связи корреспонденты «Радио Свобода» Вадим Дубнов и Юрий Тимофеев попросили меня прокомментировать состояние и перспективы дагестанской экономики. В ходе интервью и возник этот тезис «Банановая республика без бананов». Давайте задумаемся, чем интересен России Ямало-Ненецкий автономный округ? Там газ. Чем интересен Ханты-Мансийск? Там нефть. И так далее.
Что есть в Дагестане? Газ, нефть? Начинаем смотреть: газа у нас почти не добывается, хотя он есть. Извлекаемых запасов нефти нам самим хватит от силы на год-полтора. Мысль о том, что у нас рыбы много в море, посещает только тех, кто к морю давно не подходил. Давно уже этой рыбы нет, как и нефти. Что у нас осталось?
– Электроэнергия.
– Смотрим на данные. В 2006 году в республике наблюдался отрицательный энергобаланс – потребление превысило производство на 280 млн кВт.ч. С вводом новых мощностей Ирганайской ГЭС удалось выйти «в плюс», но проблема дефицита энергии сохраняется: с 2004 по 2010 гг. производство электроэнергии выросло на 5,8%, а потребление – на 28,9%. При сохранении этих темпов роста потребления энергии республика может уйти «в минус» к 2012-2013 годам. А если мы сумеем поднять промышленное производство, то энергодефицит станет чувствоваться особенно остро.
То есть сказать, что мы производим электроэнергию, продаем её и на эти деньги покупаем колбасу, картошку и айфоны – невозможно. Что еще у нас есть?
– Наверно, люди. Получается, что, кроме людей, у нас больше ничего нет!
– Действительно, у нас есть люди, которые активны и могут трудиться. Дагестан не спился, в отличие от многих регионов России, у нас люди стараются что-то в дом принести. Более-менее здоровое население. Поэтому я и говорю, что задача образования – не пичкать детей знаниями, а дать профессию. Не надо становиться кандидатом или доктором наук, который ничего не может и потом ищет место, куда бы устроиться. Может быть, он может стать хорошим поваром, токарем и т.д.
Нужно менять систему образования. Что такое «банановая республика»? Ресурсы с каким-то населением, которое позволяет эти ресурсы упаковывать и вывозить. Потребностей у них немного, колонизаторы дают им условно десять копеек, и аборигены счастливы. Все. У нас ситуация такова, что десять копеек нам не хватает, нам и десять тысяч не хватает. Нам нужно тридцать-сорок тысяч, чтобы чувствовать себя болееменее уверенно, а бананов нет. Поэтому федеральный центр старается дать нам какие-то деньги. Но разве мы можем говорить, что даем Российской Федерации своих высококвалифицированных предпринимателей, специалистов? Хотя множество наших земляков – грамотные и успешные люди. Но они незаметны, заметны те дагестанцы, которые становятся источником проблем, тогда начинается обострение межнациональных отношений, Манежка и т.д. И когда говорят: «Хватит кормить Кавказ!», это означает: «Мы вас кормим, но вы нам ничего не даете взамен». Поэтому нужно искать модель, когда мы сможем эту ситуацию перевернуть: найти наш ресурс и говорить, что «мы фактически часть России и можем или себя обеспечить, или сможем еще кого-то накормить». Это главное. Поэтому этот ресурс мы должны искать в качестве нашего населения, пока оно еще не перешло в другую демографическую фазу. Сейчас эта молодежь, родившаяся в семидесятых и начале восьмидесятых годов, перешла в активный возраст. Но молодежь имеет тенденцию стареть, то есть человеку сегодня двадцать, завтра сорок, потом шестьдесят. Сейчас мы подошли к ситуации, когда этой молодежи тридцать – сорок лет, а через десять лет мы подойдем к тому, что они будут предпенсионного возраста.
Времени, чтобы использовать этот ресурс, у нас не очень много. Если мы его сейчас потеряем, потратив на какие-то другие призрачные вещи, то, к сожалению, молодое поколение будет упущено: проходит десять лет, потом еще десять, а зарплаты в сорок тысяч нет, квартиру купить невозможно, детей в сад устроить тоже проблема, образование – «ниже плинтуса» и никаких перспектив в жизни нет. С таким настроением человек начинает воспринимать существующую систему весьма критически.
– На конференции было много людей, которые говорили о нравственности и рисовали портрет идеального чиновника. Много критиковали существующую систему, но с оговоркой, что, мол, мы критикует систему, а не отдельных ее представителей. У меня к Вам вопрос: все же система делает чиновника или чиновник систему?
– У нас система больше делает чиновника, чем чиновник систему. Это взаимовлияющие вещи, потому что, попадая в среду, вы очень редко можете ее изменить. Чаще всего среда оказывается сильнее вас. Поступая в какое-то сообщество, вы живете по его правилам. Негласная, неформальная система правил, конечно, существует, и она довлеет над людьми.
Многие известные исторические личности, будучи далекими от морали и добродетелей, все же приносили стране результат: любимец Петра I Александр Меньшиков, фаворит Екатерины II Григорий Потемкин. Вспомним Лаврентия Берию. Ну, уж на нём клейма ставить негде, но атомный проект – это во многом его заслуга.
Поэтому люди активные и деятельные на своем месте и при правильном векторе могут привести к нормальному результату. Когда мы запускаем параллельно и какие-то новые формы, то получаем совершенно неожиданные и быстрые результаты. Вы помните, у нас был вице-премьер Максим Щепакин, молодой, ему сейчас тридцать лет. Он стал руководителем Министерства по инвестициям, его назначили вице-премьером. Быстро было создано новое структурное подразделение, достаточно быстро получены первые результаты. Почему? Потому что человек строил систему на основе совершенно других управленческих подходов. В государственном управлении очень не хватает квалифицированных менеджеров. Это беда всех российских регионов.
Поэтому структура государственной власти должна измениться таким образом, чтобы, сохраняя какие-то традиции, сделать всю систему эффективной.