Знаю, тебе не легко…

Не мне одному известно, что люди творческого труда по-особому воспринимают мир, события, саму жизнь в её многомерных, часто противоречивых и невнятных проявлениях. Приведу несколько доводов, извлеченных из биографии великих… «Мне в первый раз, – признавался Л.Н.Толстой, – пришла в голову ясная мысль о том, что не мы одни… живем на свете, что не все интересы вертятся около нас, а существует другая жизнь людей. Кроме Льва Толстого, есть еще много людей». Оказывается, древние художники Японии время от времени меняли имена или же выставлялись анонимно…
«Я себя советским чувствую заводом, вырабатывающим счастье», – гордо заявлял
В. Маяковский за несколько месяцев до самоубийства. «Когда пишу, диктует совесть, Пером сердитым водит ум…», – признавался М.Лермонтов. А разве не заслуживает раздумий наедине признание нашего современника Е.Евтушенко: «…Если мы страдали, в самом страданье – не сдавшаяся честь и ощущения дали…». «У нас было землетрясение, но не сердцетрясение…», – сказал великий Расул Гамзатов в интервью иностранному корреспонденту в 1970 году.
В характере Наби (Набиюллы) Бамматова нет ничего вычурного, показного, главное – он лишен праздного пафоса и воспринимает реальный мир благодарно, каким он есть!
Я душевно тянусь к нему, хотя и старше по возрасту, именно потому, что Н. Бамматов естественнен и в горе, и в радости…
Я не раз заставал его за работой: художник сосредоточен, отрешен от многого земного: обедов, перекуров. Не исключаю, что какая-то дама придает ему и вдохновение, и завтрашнюю радость… Очень хорошо! Он вполне заслуживает и внимания, и любви, и профессионального признания.
Я уверен: и художники, и композиторы, и писатели, т.е. плеяда творцов, не появляются, а рождаются. Да, конечно же, их обучают тому-то и тому-то. Но талант – тайна! Именно поэтому Наби Бамматов – не просто художник, оформляющий тот или иной спектакль, то есть не конвейерный, а главный! Вершитель оформления, которое обеспечивает «лица не общее выражение!» (В.Белинский) спектаклям – сезон за сезоном, год за годом…
От его — главного художника — эстетического вкуса, широты и глубины ассоциативного мышления напрямую зависит высота гуманитарного горизонта национального театра и всех его подразделений в совокупности. Наби Абдуллаевич сознает эту ответственность и находится в режиме напряженных творческих поисков. Мне важно именно то, что в его устах нет таких обветшалых, вялых фраз типа «И это сойдёт…» или же «Чем же мы хуже других?!».
Н. Бамматов — человек нешумный и лишенный показухи, потому и находится в состоянии беспрерывного внутреннего горения…
И несколько биографических штрихов, то есть выдержки из досье Бамматова Набиюллы Абдуллаевича: родился в марте, т.е. в самом начале весны. Полагаю, именно благодаря этому благословлению Всевышнего и наделен Наби талантом украшения мира… Действительно, ни при каких обстоятельствах он бы не мог стать карикатуристом или шаржистом… Сцены, оформляемые Н.Бамматовым, полны света и межличностного светоозарения…
Официальные регалии Н.Бамматова: член Союзов художников РФ и театральных деятелей РФ, заслуженный художник РД. Этого мне не говорил Наби, я сам по официальным каналам выведал информацию: работы Н.Бамматова находятся в фондах Министерства культуры РФ, в частных коллекциях России, Израиля, Турции и т.д.
Если я правильно понял, у нас в Дагестане не так часто организовываются выставки работ театральных художников. Последний показ работ
Н. Бамматова состоялся аж в прошлом веке – в 1977 году! После незначительного периода осмысления достигнутого, как говорится, у Наби Бамматова открылось «второе дыхание», увенчанное участием на республиканских, зональных. всероссийских, зарубежных и международных выставках.
Парадная сторона творческой динамики Н. Бамматова весьма представительна: участие в таких престижных выставках, как Юг России, в Ростове-на-Дону и г. Нальчике, затем в Казани, Краснодаре, Горьком, в Казахстане, Туркменистане, Азербайджане. Но об этих внушительных фактах из своей творческой биографии Наби мне вообще никогда не говорил…
Не мое открытие: интеллигентны не те, кто в пестрых галстуках и модных кепках или, как говорил Р.Гамзатов, «позируют на трибунах высоких ассамблей». Наби Бамматов, можно сказать, всю свою взрослую жизнь проводит в театре, и не только в Кумыкском! Он родился для театра, хотя мог бы безбедно жить, и не последней персоной лицедействовать даже в более важных и помпезных кругах. Но ему все это не нужно: у Наби Бамматова иные представления о профессии и судьбе. Художник счастлив в кругу родных и близких, одухотворен творчеством в родном Кумыкском театре, с восторгом отзывается о новаторских открытиях и других дагестанских театров!
Как истинный талант Бамматов восприимчив к опыту и творческим находкам коллег, и при этом не только сугубо национальным, но и российским, и мировым! Врожденная открытость характера расширяет, раздвигает его горизонты видения земного бытия, и это вовсе не оттого, что Наби материально ненасытен. Речь идет о его духовных широтах. В ходе нашей неспешной вечерней беседы Набиюлла, как всегда, ровным, лояльным голосом — рассказывал мне о людях, которые не только поддержали его и вдохновили, но и подвигли к творческому полёту.
С сыновней теплотой рассказывал он мне о живописцах М.А.Джамале, В.В.Гегомяне, И.Д.Большакове и других, мастерах по рисунку Тушишвили Г.Д., Дибирове П.М., композиции — Марковской А.И. Я понял, что преподаватели Курилко, Ливенталь, Шапорин оказали решающие значение в его профессиональном становлении. Наби искренне благодарен.
Любой театр – самодеятельный, республиканский, государственный, академический – состоит из исполнителей. Это известно. Немного о другом: в дневнике украинского поэта Павла Тычины я недавно наткнулся на следующую запись: «И в жизни так, как в нашем семинарском хоре, есть запевалы, есть подпевалы, есть и нотодержатели – и все они нужны…». И в театре, по-моему, такая или же схожая расстановка дарований. Набиюлла Бамматов – художник Кумыкского и национального театра. Художник с многолетним опытом. Это подчёркиваю специально, имея в виду многолетнюю работу художника на одном объекте, в одном актерском коллективе. Репертуар, естественно, разнообразен, хотя и режиссерские решения, и исполнительская манера актеров во многом уже устоялись. Именно в этом-то и сложность творческих исканий!
В профессиональной судьбе Набиюллы Бамматова в высочайшей степени благородную роль сыграла отведенная небесами благодать: в родном Кумыкском театре многие годы (даже десятилетия!) режиссером проработал Зубаил Хиясов… Личность талантливая, человек, умевший быть и опорой, и другом, умел стать необходимым человеком.
Оценивая оформительские функции Н. Бамматова, следует, в первую очередь, учесть национальное многообразие драматургического материала. Дело в том, что Кумыкский театр осваивает и представляет зрителю не только кумыкскую реальность как в историческом, так и в современном осмыслении, речь идёт о меняющемся разнообразии драматургической базы, т.к. на кумыкской сцене разворачивается жизнь и русская, и испанская, и грузинская, и аварская и т.д. Естественно, художнику Н. Бамматову приходится представлять любопытствующему зрителю новые и новые миры, что он и реализовывает блестяще!
Думаю, не стоит морочить голову читателю и зрителю перечислением данных, где когда и у кого учился Наби – художник Кумыкского государственного театра. А может, нигде и ни у кого и не учился! Есть ведь слепые художники и глухие композиторы… Мне лично важно то, что Наби Бамматов кумыкскому зрителю, многонациональному Дагестану открывает волшебный мир добрых, благородных людей…
И последнее. Люди творчества по-разному вдохновляют себя, т.е. подбадривают. В частности, Жан Жак Руссо прежде чем сесть за письменный стол, с непокрытой головой простаивал на солнцепеке… Коган Жирлер — немецкий поэт и драматург во время творческой работы ставил ноги в таз с холодной водой, французский писатель Шатобриан Франсуа в период творческой работы ходил босиком по каменному полу своего кабинета. А Владимир Маяковский вдохновлял себя ночной прогулкой по Москве навстречу ветрам или ливням! Что вдохновляет художника Наби Бамматова, я не знаю… Знаю, что тебе не легко. Но не уставай, друг!