В прошлом номере «МИ» вице-президент Ассоциации по связям с соотечественниками за рубежом – «Ватан», политолог Шафи Акушали поделился своими прогнозами относительно экономического развития республики. В интервью нашему изданию Акушали рассказывает о роли Дагестана в геополитике и перспективах политической ситуации в регионе.
– Как в настоящее время можно позиционировать Дагестан – это проблемный регион или перспективный субъект РФ, который может стать примером для остальных?
– Сегодня Дагестан является, с одной стороны, проблемным регионом, с другой – точкой роста для всех субъектов СКФО. В каком направлении он будет развиваться, зависит от компетенции и мудрости новой политической элиты, которую формирует руководство республики.
Дагестан – это крупнейший регион Северо-Кавказского федерального округа, где в структуре населения преобладает молодежь. Именно это поколение покажет, выйдет республика в стратегической перспективе на лидирующие позиции или останется лишь источником для негативных новостей.
Какой из этих трендов победит, зависит, в первую очередь, от новых региональных элит.
– Сможет ли новое руководство республики сформировать новую элиту, способную вывести Дагестан в ряд процветающих регионов России?
– Мне сложно ответить на этот вопрос. Одна из проблем состоит в том, что само общество нуждается в реформировании, чтобы соответствовать современным условиям глобализации.
Я более десяти лет не смотрю российское телевидение и буквально недавно ознакомился с передачами нескольких федеральных каналов. Просто нет слов, как идет процесс деградации общества.
Истоки процесса, на мой взгляд, уходят корнями в послереволюционный период. По инициативе организатора и лидера Октябрьской революции 1917 года Владимира Ленина и его соратников была ликвидирована элита русского народа, формировавшаяся веками и привыкшая мыслить.
К власти пришли рабочие и крестьяне. Но им требовалось длительное время для получения хорошего образования, формирования системного мышления и новой элиты.
Так сложилось, что большевики уничтожили русскую элиту, а вместо нее не создали новую. Историков, обществоведов, социологов, психологов, философов уничтожали потому, что специалисты такого рода в случае выявления проблем начинали критиковать действия властей. Естественно, социальные и управленческие науки в такой ситуации не развивались, потому что партия была во всем права, и что говорит генсек, так и будет, а генсек может знать только то, что он знает.
Решения политического уровня принимались не после обсуждения всеми заинтересованными сторонами, а кулуарно и порой единолично.
К примеру, дерево не будет расти при отсутствии определенных условий. Один специалист скажет, что оно должно быть посажено в определенном месте, другой посоветует нужный сорт, третий порекомендует почвенно-климатические условия. То есть все эти компетенции в любом проекте необходимо объединять и только потом выходить на конкретное решение.
Таким образом, хороший крестьянин может добиться хорошего урожая, но он не может быть политиком и руководить регионом.
Социальные науки, науки об обществе в СССР были на втором плане, потому что компартия диктовала свои условия, другое мнение не принималось.
– Но с тех пор прошло достаточно времени, сменился ряд поколений, сформировалась каста новых управленцев…
– К сожалению, кадровая проблема существует в России и сегодня. Многие управленческие кадры не имеют достаточного уровня мышления.
Новое руководство республики понимает, что столкнулось с проблемой нехватки кадров, поэтому были объявлены кадровые конкурсы. В такой ситуации это естественный процесс. Сам факт проведения конкурсов говорит о том, что в Дагестане не хватает квалифицированных управленческих кадров.
Почему ранее в республике не было необходимости в подобных конкурсах? Чиновник становился министром, у него в подчинении был хороший специалист, который квалифицированно выполнял практически всю работу, а в заместителях министра числились друзья или родственники.
Кто такой министр? Это человек, который формирует политику в сфере своей ответственности. Исполнять обязанности может любой специалист, а министр должен не только знать, но и понимать происходящее. Знание и понимание – это разные вещи. Человек выходит из института хорошим специалистом, но мудрости и понимания у него еще не хватает в силу отсутствия жизненного опыта.
Поэтому я затрудняюсь говорить сегодня о том, что новое руководство Дагестана сразу добьется положительных результатов, потому что очень трудно будет найти тех людей, которые смогут реализовать весь потенциал.
С учетом глобализации и специфики этнических и культурных традиций народов Дагестана это может создать серьезные угрозы для стабильности политического процесса. Высока вероятность, исходя из новой структуры населения республики, что подрастающее поколение, вполне возможно, поставит вопрос о зависимости их прогресса от политического статуса. На возникшие вопросы многие начнут искать ответы и будут брать инициативу на себя.
– Как по вашей оценке в дальнейшем будут развиваться Северный Кавказ и Дагестан? У экспертов на этот счет диаметрально противоположные мнения.
– На протяжении многих последних лет многочисленные эксперты так и не смогли сконцентрироваться для исследований происходящих в регионе событий для анализа долгосрочной перспективы. В основном давались краткосрочные прогнозы, востребованные властью и СМИ.
После распада СССР и трагических событий на Северном Кавказе в 90-х годах социально-экономический и политический ландшафт региона сильно изменился. Эксперты, влияющие на принятие решений, проживают в основном в Москве и, к сожалению, живут мифами о Кавказе. Они знали и изучали Кавказ советского периода, но Дагестан с изменившейся кардинально ситуацией, новой структурой населения и социальными предпочтениями они не понимают. Естественно, такое состояние экспертного сообщества негативно влияет на принятие федеральными властями решений по поводу политики на Северном Кавказе.
– Много разговоров вокруг «исключительности» Дагестана в силу его геополитического положения, которое до сих пор не удалось использовать для кардинального рывка в социально-экономическом плане. Есть еще надежда?
– Дагестан в стратегическом плане имеет все перспективы, чтобы стать связующим звеном как в коридоре «Север-Юг», так и со странами Европы, Персидского залива, Пакистана и Индии. Республика может стать одним из позитивных брендов мусульманского мира, ориентированных на усиление тренда развития. В качестве примера можно назвать Малайзию, которая добилась этого всего за 30 лет и сегодня является одной из развитых стран Юго-Восточной Азии.
В рамках межгосударственных соглашений со странами Прикаспийского бассейна и другими государствами и поручения Владимира Путина увеличить объемы экспорта России не использовать географический и геополитический потенциал и другие возможности Дагестана будет большой ошибкой.
Многие регионы России все активнее интегрируются в глобальную экономику – Татарстан, Калужская область, другие субъекты страны. Время еще есть, но, как показывают политические процессы, кто не успел – тот опоздал, и твое место займет другой. Властям республики, бизнес-сообществу и всем неравнодушным следует приложить все усилия, чтобы нам не пришлось запрыгивать на подножку стремительно уходящего поезда.
Тимур Алиев
