В советский период субъектами и объектами исследований были классы, партии, общественные группы, их взаимодействия. Некоторые ученые считают, что историками делался крен в сторону схематичности, социалистичности, не было взаимообусловленности событий, не было видно конкретных людей. А вот сейчас целесообразной стала региональная история, микроистория (или локальная история), изучающая историю региона, поселка, этноса, семьи. А с другой стороны, просто начисто переписывается вся история края, фальсификаторство и мифотворчество достигло невероятных размеров, закрыв всю историческую картину.
Есть ли такие тенденции в Дагестане или, может быть, сработал своеобразный иммунитет к искажениям и вымыслам, выработанный существовавшей многие годы профессиональной школой историков?
Таков был мой первый вопрос доктору исторических наук, заведующему отделом этнографии Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН Магомедхану Магомедханову.
ПАРАДОКС
– В годы моей молодости слово «фальсификация» означало почти то же, что и «предательство». Помню, как в 1970-е профессор по научному коммунизму, объясняя нам, студентам истфака ЛГУ, почему буржуазная социология фальшивая, приводил слова Ленина о том, что буржуазные ученые – это «лакеи капитализма, мнящие себя мозгом нации», что «на деле это не мозг, а г…».
Тогда нам казалось, что в Советском Союзе нет и не может быть фальсификаторов, тем более среди тех, кто преподавал историю КПСС и истмат. Парадокс в том, что в советское время фальсификаторов не было, а фальсификация шла полным ходом. Историки и обществоведы должны были сообразовывать свои исследования с методологией, которая настаивает на вторичности сознания и незыблемости формационной теории развития общества.
В СССР, как известно, приоритет в изучении «национального вопроса» принадлежал специалистам по истории КПСС и научному коммунизму. Десятилетиями повторялись одни и те же определения понятий «социалистические и капиталистические нации», «феодальные и социалистические» народности». Однозначно («расцвет через сближение, сближение через расцвет») толковалось и развитие «социалистических по содержанию, национальных по форме» культур. Всякий намек на актуализацию национальных интересов и ожиданий назывался просто: «буржуазный национализм». Что такое «не буржуазный национализм», никто не спрашивал. «Пролетарского национализма», по марксистской теории, не должно было быть по определению.
Все народы СССР были «рассортированы» по формационному принципу. Неравный национально-государственный статус народов СССР объяснялся и оправдывался «исторически сложившимися обстоятельствами». Народы, получившие автономии, причислялись к третьему разряду «национального оформления», т.е. к народностям. Такое промежуточное между племенем и нацией положение означало, что народы Северного Кавказа, в отличие от грузин, армян и азербайджанцев, подлежат, по сталинской терминологии, «национальному дооформлению». Было установлено, что народы Севера и Сибири из первобытнообщинного строя, «счастливо минуя» феодализм и капитализм, попали в социализм. За это они получили статус народности. Народы Северного Кавказа и Дагестана были наделены тем же статусом – «народность». Для удовлетворения традиционно гиперболизированных чувств национальной гордости им временами разрешалось считать, что они прошли в своем историческом развитии феодальную стадию и стали «социалистическими народностями», минуя «мучительную» стадию капитализма.
Примерно по той же схеме дифференцировались народы по типу хозяйства: земледельческие, оседлые считались «развитыми», а скотоводческие, кочевые, полукочевые – «отсталыми». Конечно, многие понимали, что дело не в терминологических словопрениях, а в репутации северокавказцев в братской семье советских народов: либо они «развитые», «сформировавшиеся», либо «отсталые».
Дагестанские историки приложили немалые усилия, чтобы подогнать под универсальные формационные модели дагестанскую действительность. Одни искали и находили в Дагестане «феодализм без феода»; другие показывали наличие достойных исторических и культурных традиций, древней письменности и литературы, кодексов законов, судов, собраний, выборов, то есть свидетельства высокого уровня культуры и правосознания дагестанских народов; третьи аргументировали «вековую отсталость» народов Дагестана ссылками на примитивное сельское хозяйство, патриархальный быт, религиозный фанатизм, «хищничество», отсутствие письменности и достаточного числа феодалов, государственности и т.п. Отдельную группу составляли и те, которые всю свою творческую энергию посвятили возвеличению истории КПСС и социалистического строительства в Советском Дагестане, пропаганде идей коммунизма и атеизма.
При всем этом Дагестан, как и другие автономные республики РСФСР, прошел советский этап модернизации, заметно продвинулся в социально-экономическом и культурном развитии. Большая часть производственных мощностей и энергетики, механизированных отраслей сельского хозяйства и транспортных коммуникаций, медицинских заведений и учреждений культуры, наконец, признанная в мире система образования и сеть научно-исследовательских институтов, Дагестанский научный центр Российской Академии наук, – все это тоже наследие советской эпохи, результат дружбы народов СССР. Это и непременная составляющая исторического сознания народов Дагестана.
Советский патриотизм как выражение принадлежности к гражданской и политической нации «советский народ» был, несомненно, присущ гражданам СССР. Правда, после распада СССР многие стали трактовать его как что-то эфемерное, навязанное «сверху», ставить под сомнение сам факт существования советского народа как такового, а советского человека уничижительно называть «совок» или «Homo Soveticus».
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ КРЕН
– А в наши дни, когда есть и фальсификаторы, и фальсификации истории, что-то изменилось?
– Да, конечно. Прежде всего, это фантастически возросшие объемы и скорости передачи информации, в том числе ложной. Изменился и методологический крен. Критическое заявление 1998 года одного ортодоксального историка-марксиста в адрес дагестанских историков, «появившихся в период переживаемого исторической наукой криза» и претендующих «на новизну в таких важнейших вопросах, как методологические основы исторической науки», его утверждения о том, что «для доказательства существования классовой борьбы, о которой многие исследователи стали сознательно умалчивать, нет необходимости углубляться в далекое прошлое, а достаточно обратить свой взор на сегодняшнюю действительность», – повисло в воздухе. В отличие от советских времен самиздата, писать и печататься сегодня может, кто хочет и о чем хочет: физик о средневековой истории, зоотехник об этногенезе… А к ответу за фальсификацию истории привлекают Российскую Академию наук…
Тем, кто интересуется этой проблемой, рекомендую книгу – Гаджиев М.С., Кузнецов В.А., Чеченов И.М. История в зеркале паранауки (М., 2006).
ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО
– В 90-е годы XX века превалировал либеральный подход к изучению истории. Выпячивались права человека, личная свобода. Термин «гражданское общество», который был изгнан из советского государственно-правового и политического лексикона, в эти годы был реанимирован. Как вы к этому относитесь?
– Индивидуализированное общество – это тяжелая болезнь современного мира, симптомы которой очень точно описал британский профессор социологии Зигмунт Бауман. Речь идет о тотальном, нарастающем и подавляющем проникновении частного, индивидуальных интересов во все сферы общественной жизни: в политику, экономику, социальные, семейные отношения, в искусство, науку, мораль. Нигилистическое отношение к традиционным общественным институтам и ценностям, пропагандой идеи приоритета прав и свобод человека, отдельного индивида над правами и свободами общества, народа и т.д., – все это и есть идеологическое обеспечение индивидуализированного общества.
Из той же серии и утверждения о том, что в СССР не было гражданского общества. Для номинации того, что в советское время подразумевалось под мужскими и женскими ролями в семье и обществе, теперь используется модный термин «гендер». Но из этого не следует, что в советское время не было взаимоотношений полов. В СССР общества трезвости или филателистов не назывались, как теперь, институтами гражданского общества… Вопрос в критериях определения гражданственности общества, в социальной ориентированности («гражданственности») государства, в состоянии гражданского сознания.
– После распада СССР идеологии интернационализма, дружбы народов и концепции «единая общность советский народ» не была предложена реальная альтернатива. И сегодня мы пожинаем плоды того, что работа по вопросам межнациональных отношений в постсоветский период была отнесена на второй план, а зачастую носила просто имитационный характер. Согласны вы с этим?
– Согласен. Более того, в 90-е годы власть в лице Б. Ельцина и «семьи» занималась ухудшением этих отношений. С 1990-х годов стали появляться проекты по обустройству Дагестана, в которых дагестанская идентичность рассматривается как нечто эфемерное, а взамен якобы «искусственно созданной государственности с географическим названием “Дагестан”» предлагается «вычленение» аварцев, кумыков, лезгин, даргинцев, «каждого в отдельности, в качестве самостоятельных субъектов Федерации». При этом изучение феномена общей идентичности в условиях языкового и этнокультурного многообразия при всей научно-теоретической, а применительно к Дагестану и практической значимости сводилось к подбору эквивалентных понятию «дагестанцы» терминов.
– Согласны ли вы, что увлечение тестами как в школах, так и вузах приучает детей относиться к истории как к точным дисциплинам. Как же тогда научить их анализировать полученную информацию, давать оценки историческим событиям и явлениям и аргументировать их?
– В оправдание нововведений в образовательной сфере часто ссылаются на то, что объемы знаний, которые должны быть усвоены нынешними школьниками и студентами, возросли. Однако трудно понять, что реформы в этой сфере проводятся за счет сокращения учебных часов на гуманитарные дисциплины, формализованных, тестовых методик обучения.
– Какими вы видите взаимоотношения научной интеллигенции с властью?
– Научная интеллигенция призвана служить науке, а не власти. Это к тому, что настоящие ученые не заискивают перед властью, а помогают ей в решении актуальных задач развития регионов, страны.
Эдуард ЭМИРОВ
