Есть на земле места, которые можно сравнить только с раем. И одно из таких мест – Кавказские горы, в сердцевине которых расположился райских уголок – Цунта. Тянущиеся хребты юго-западной части Дагестана, окружая собой долины рек, создают благоприятные условия для жизни человека. Народ, заселяющий эти долины, зовется цезами. Но есть у них другое название – дидойцы, которое намного прочнее приросло к ним, и появилось оно в ходе войны между цезами и царицей Грузии Тамарой. Потерпев поражение, Тамара дала имя вождю, возглавлявшемувойско противника – Дидо, что означает Великан, а самому войску – дидойцы. Но в одном из сражений храбрый Дидо был убит, и войско через сквознуюпещеру, расположенную в горе Саркинет, перебралось вместе со своими женами и детьми на другую сторону, где образовалась новая страна Бат-Даду. Но жители этого края в современном мире зовутся цунтинцами, а территория, занимаемая ими, – Цунта.
Легенда гласит, что прародитель цезов в языческие времена был орлом, который и стал их тотемным общенациональным богом. Существовала гора, куда специально приносили жертвоприношения для орла, рассчитывая после этого на полное благополучие. Считалось, что, убив орла, человек навлекает беду на себя и на весь свой род.
Дидойцы считаются одной из народностей Дагестана, родственной аварской группе, но язык, обычаи и традиции этого народа уникальны и неповторимы.
Они совершенно по-иному смотрят на мир и ценят то единое целое, которое связывает прошлое и настоящее. Это ни в коем случае не говорит об их величии или ущербности по отношению к другим народам Дагестана. Нет. Это опять-таки говорит об их индивидуальности, неповторимости, которые проявляются во всех сферах жизни дидойцев.
Через всю территорию цезов протекает река Митлуда, которая делит ее на две части, образуя гигантское скалистое, непроходимое ущелье. Несколько рек, сливаясь в одну, расчленяют территорию цезов на ряд долин. По отрогам этих долин и расположены
практически все селения.
Природа одарила взор дидойцев неописуемой красотой. Обнаженные утесы среди одетых в сосновые платья скал упираются прямо в небо. Облака, окутав вершины, спускаются в бурлящие потоки по молочным рекам. Звенящие водопады и нескончаемые родники, испив из которых, ощущаешь аромат горных трав. Березы-подружки, вечные спутницы берегов рек, наклонившись, прислушиваются к песням. Богатые леса, покрывающие эту территорию, усыпаны черникой, брусникой, малиной, смородиной, крыжовником, а поляны – ароматной земляникой. Можно много говорить об этих местах, но разве можно словами передать всю красоту этого маленького рая на земле, которую Всевышний подарил народу Дидо.
Есть в селе Китури дедушка Курбан, который прожил уже почти сто лет, но его глубокие знания истории народа – от образования страны Бат-Даду до сегодняшнего дня, говорят о другом – он мудрый, бессмертный старец, который блуждает из века в век, неся в себе и передавая от предков историю народа, закладывая ее в генетический код каждого дидойца. Люди называют его Мичуриным, так как именно он развел фруктовые сады и виноградники в Цунтинском районе, а до этого люди занимались исключительно корнеплодным земледелием.
Глядя в его глаза, можно увидеть и радость, и печаль, которые они скрывают и воспоминания. В них и страдания народа, принесшие много боли как душевной, так и физической, века скитаний, поражения, победы и большое умение радоваться жизни.
«Эй, сельский джамаат, кто хочет жениться, женитесь, кто хочет разводиться, разводитесь. Весна пришла!» – так каждый год в марте месяце с первым днем весны в селении Шаитли аксакал по имени Расул, выйдя на годекан, протяжно распевает эту ритуальную фразу. И обязательно в какой-либо семье происходят изменения. Так как до прихода христианства, а следом и ислама дидойцы были язычниками, большинство их традиционных обрядов и праздников берут начало именно с истоков, изменяя лишь религиозную окраску. Таким образом, все обряды перешли в традиционный уклад.
Войны, ставшие постоянными спутниками цезов, заметно уменьшили мужское население. Следовательно, падала и рождаемость будущих воинов-защитников, потому что все больше и больше становилось одиноких и овдовевших женщин. Община заботилась не только об их востребованности, но и о счастье.
Насильно замуж дидоек никогда не выдавали, напротив, шли навстречу их выбору. Похищение же невест никогда не приветствовалось у дидойцев. Похититель становился кровным врагом семьи похищенной девушки. И даже в случае, если у них складывается благополучная семья с последующим рождением детей, обидчику все равно мстят. Вообще безбрачие дидойцев резко осуждалось, отсюда и ряд обычаев, посвященных искусственному разрешению подобных ситуаций, ибо семья для них – основа общества, от целостности которого зависит безопасность целого народа.
Так и появился со временем обряд выбора жениха. Около села выбирали большую поляну, собирали на нее всех незамужних женщин и независимо от семейного положения всех мужчин. Обязательно присутствовали и музыканты. Начиналось веселье. На танец выходили мужчины, приглашая женщин, тем самым намекая, кто им нравится, затем обряд продолжали ритуальной песней, и уже после нее выходил старейшина этого праздника и объявлял о готовности начала выбора будущего мужа. Женщины собирались в круг и совещались. Решив, кому выходить первой, они снова расходились. В руках у той, которой предстоял выбор, была национальная вязаная обувь – гедоби, нижняя часть которой связана из суровых ниток и служит подошвой, называемой бата. Кидая эту обувь в избранника, бата должна была коснуться его бурки, и если он не против жениться на ней, то оставался на том же месте, не убегая. Музыканты начинали играть, и мужчины выталкивали его на танец с невестой. Танцуя, они потихоньку покидали эту полянку. Праздник продолжался до тех пор, пока были желающие выйти замуж. Но бывало и иначе. Кому-то из избранников не нравилась женщина, выбравшая его, и он начинал от нее убегать. Но рано или поздно бата коснется и его бурки. Если он все же не соглашается на ней жениться, то должен выплатить большой выкуп несостоявшейся жене. Вот так, для кого-то этот обряд
заканчивался радостью, а для кого-то большим материальным ущербом.
Матери проверяли своих дочерей на готовность к браку. Отправляя их на родник, они ставили на дороге, ведущей к нему, небольшие преграды: та, которая не обойдет, а отодвинет в сторону, готова была для замужества.
Женихи же должны были быть меткими стрелками, следовательно, защитниками своего очага, и поэтому по приезде к избраннице его ждал сюрприз. На высокое дерево возле ее дома подвешивали яйцо, и если, выстрелив в него, он попадет в цель, то пропуск в
семейную жизнь ему готов, если нет, то ждать ему еще один год.
Традиционно для дидойцев характерны многодетные семьи, и потому бездетные женщины подвергались различным обрядам. Им давали пить сырые куриные яйца, обсыпали пеплом и углями из домашнего очага, купали водой из семи родников и лили на них воду через решето, уложенное семью гвоздями для подковки лошадей.
В дидойских семьях уже с раннего детства основная тяжесть нагрузки по дому и хозяйству ложилась на плечи женщин. Их хрупкие плечи выдерживают даже целые вьюнки сена, которые они носят на себе с детства и до глубокой старости. Но, занимаясь своими, исконно женскими делами, они не забывали помогать и своим мужчинам.
Меняя свои платья на воинские доспехи, они выходили на поле боя и сражались наравне с мужчинами.
Дидоэтия была языческой, но на нее надвигается волна миссионерской деятельности Грузии, пытавшейся распространить здесь свое политическое влияние. В результате этой деятельности в крае распространяется христианство. В конце XVIII века вспыхивает борьба между Хунзахом и Гидатлем, с одной стороны, и Грузией, с другой стороны, за овладение территориями. Понятно, что борьба переносится на религиозную почву, в результате чего начинается постепенная, но неуклонная исламизация.
Арабские миссионеры выбрасывали в пропасти тотемных идолов, принадлежащих дидойскому народу, но люди хитрым образом умудрялись встраивать в стены мечетей остатки каменных фрагментов этих божеств и молились сразу двум богам, чтобы не обидеть старого и не разгневать нового.
Будучи мусульманами-суннитами, цезы сохранили слабые следы христианства и некоторые пережитки языческих верований. Как бы поздно ни пришли цезы, по сравнению с другими народами Дагестана к исламу, позиции его были очень сильны, пронизывали собой всю личную, семейную и общественную жизнь человека. По сей день среди дидойцев не найдешь человека, который бы не молился. И стар, и млад отдает дань Всевышнему, предаваясь пятикратному намазу. И все же исламская вера не смогла вытеснить из сознания народа склонность к домусульманским поверьям и ритуалам, формировавшимся веками, постепенно приспосабливаясь к ним. Отсюда и вытекают особенности народного календаря и ритуальные формы проведения обрядов.
Особой популярностью пользовалась вершина Киделишан – иное название «Гора фигурок». Здесь всем населением производится обрядовое действие-моление вызова дождя. С раннего утра, совершив молитву, собравшиеся шли по ритуальным местам, где когда-то стояли их идолы. После посещения святынь мужчины и женщины разделялись и шли к реке, начиная брызгать друг друга водой и толкать в реку. Затем распевали молитвенную песню и расходились по домам. А уж результат этого ритуала не заставлял себя долго ждать.
Народная медицина цезов развивалась на основе богатейшей практики в результате накопления знаний народа. Процессу такого накопления во многом способствовала естественная близость народа к природе. Многие средства и методы лечения различных заболеваний у цезов вполне соответствуют потребностям медицинской науки сегодняшнего дня. На различные недуги они воздействуют определенными снадобьями из диких трав, злаков, корнеплодов и продуктов животноводства. А многочисленные водопады стали для местных жителей природным душем, смывающим все болезни.
И даже национальная кухня цезов способствует укреплению их здоровья. Одно из таких традиционных блюд называется «галачу», которое готовится из ячменного толокна, соли, сыворотки и сыра (брынзы). Это блюдо должна уметь готовить каждая хозяйка, и поэтому в процессе готовки всегда присутствуют ученики.
Недостаток светского образования в значительной мере пополнялся богатым устным народным творчеством, главным образом – пословицами, поговорками, сказками. Таким образом, формировавшийся веками общественный быт цезов нашел свое художественное воплощение в устном творчестве народа. Многообразие, многоплановость дидактического содержания пословиц и поговорок цезов поистине не исчерпаемы. Посредством образцов народного творчества и через них дидойцы выражали свое мироощущение и миропонимание. В них было стремление к свободе и справедливости.
В ходе исторического развития небольшая по численности народность показала невероятную жизнестойкость, сумев в тяжелейших условиях, сохранить свой язык, свою национальную культуру. Знакомство с национальной культурой и бытом дидойцев только утверждает мысль о том, что речь идет об отдельной, исторически сформировавшейся народности.
Народ этот прост и чист, как ночное небо, усыпанное звездами, с внутренней уверенностью. Теплота души, ясность мыслей и любовь к ближнему – это их главные черты. Они тонко чувствуют боль и тревогу прожитого дня, проходящие через их сердца и оставляющие свои следы. Как в прошлом, так и сегодня, их религия не искусственно созданная ситуация, а естественная необходимость веры, надежды и любви. И поэтому они спокойно смотрят с земли в небо, а их предки – с неба на землю, видя неизменность своих чистых душ, и единственная преграда между ними – это млечный путь.
Дидойцы очень большие патриоты своего края. Они говорят, что все дороги берут начало в Цунте и заканчиваются в Цунте. И куда бы их ни забросила судьба, они все равно возвращаются к истокам.
