Однажды я встретил знакомого актера. Заговорили о театрах. Собеседник выразил сожаление, что сегодня в Дагестане хороших режиссеров можно по пальцам пересчитать. На мой вопрос, какого режиссера он все-таки, действительно, считает настоящим талантом, актер, не задумываясь, ответил: Ислам Казиев. Специально с этим режиссером встречи я не искал. Увиделись на какой-то конференции. Потом уже договорились о том, что я приду к нему поговорить в Педагогический университет на кафедру актерского мастерства, где он работает преподавателем.
— Вы, Ислам Амашевич, где учились, прежде чем стали актером и режиссером?
— Я учился в Москве, в Щукинском училище. Окончил актерское отделение. Потом учился в ГИТИСе на режиссерском у знаменитого Анатолия Эфроса. После завершения учебы приехал в Махачкалу и стал работать в Русском театре. Я 12 лет проработал в этом театре.
— Студенческая жизнь Вам нравилась?
— Дело не в этом. Тогда было интереснее жить и учиться. Сама жизнь была совершенно иной. Мы каждый день пытались открывать для себя что-то новое. К примеру, зашли в продуктовый магазин, а там очередь. И вот в этой очереди начинается перепалка, которая перерастает в драку. Потом мы, студенты, в училище делали похожую сценку. Было, действительно, интересно. Бывали также какие-то капустники. И так практически каждый день. Все время пытались осмыслить для себя что-то новое.
— Сейчас не так?
— Далеко не так. Многое прекрасное пришло в упадок. Культура потеряла свою миссионерскую направленность. Если брать, к примеру, такой жанр, как кино, то сейчас там полностью отсутствует духовность. Ведь сейчас молодежь абсолютно не знает, что есть зло, а что есть добро, и тому виной наш пресловутый кинематограф. Если какой-то бандит, который называет себя киллером, возводится в ранг чуть ли не национального героя, то о чем можно дальше говорить? И самое кошмарное то, что подрастающее поколение думает о том, что этот киллер является нормальным персонажем. А ведь делают это кино люди, которые учились в университетах. Точно так же в большинстве своем нынешние киноматографические «шедевры» активно пропагандируют межнациональную рознь.
— Можете назвать подобные фильмы?
-Конечно. «Брат», «Спецназ», «Война», «Кавказский пленник». Можно еще называть подобные «опусы» сколько угодно. А что происходит потом? Об этом все знают. В Москве, Питере и в других российских городах бритоголовые «вояки» с арматурами и цепями в руках выискивают на улице и в транспорте людей с темным цветом волос или с другим разрезом глаз, чтобы потом искалечить или убить.
— Кто виноват, что так происходит?
— Общество. А значит, все мы. К сожалению, не вижу пока ясной картины, как можно было бы исправить это положение. Великий русский классик Н. Лесков сказал: «Если видишь плохое, то непременно постарайся сделать все возможное, чтобы стало хоть немного лучше». А мы этого не можем сейчас сделать, потому что люди, которые создают эти низкопробные картины, объединены в касту. И пробить брешь в этой стене чрезвычайно трудно. Это и есть самое страшное наше современное зло. Кино — это, прежде всего, пропаганда. А пропаганда бывает, как мы знаем, разной. Есть мысли, которые призывают к добру, а есть — несущие в себе злобу.
— Но Вы ведь на кафедре актерского искусства учите своих студентов добру.
— А как же иначе? Более того, через театральные постановки мы их не только развиваем в культурном направлении, но и стараемся воспитывать в патриотическом духе. Я уверен: будущий актер должен уметь и на сцене талантливо выступать, и быть патриотом своей Родины. По-другому нельзя.
— Как Вы думаете, почему нынешняя молодежь такая инертная? Может, из-за того, что отсутствует какая-то здравая государственная идея?
— Не без этого. Но даже не в этом главная причина. У молодежи нет веры в будущее, а это очень страшное дело. Веру в хорошую жизнь обязано обеспечивать государство. А оно сейчас занято чем угодно, но только не культурно-просветительской деятельностью.
— Вам лично когда было легче творить — в советское время или сейчас?
— Тогда было нелегко, а теперь еще труднее. Мы же на краю пропасти. На культуру вышестоящие чиновники мало обращают внимания. Они хотят сначала поправить экономику, потом взяться за культуру. Но беда в том, что и экономику не могут поднять. Сколько будет продолжаться вакханалия, к сожалению, неизвестно.
— Но ведь что-то сейчас у нас в сфере культуры делается?
— Конечно. Несколько лет назад открыли в Терекли-Мектебе Ногайский театр. Была проведена огромная работа. Сколько было радости у ногайского народа. Теперь вот хотим открыть андийскую студию. Андийский народ не хочет забывать свой язык. И это великолепно. Такие начинания надо непременно поддерживать. Если сами деятели культурной сферы не будут содействовать развитию родного искусства, то за нас это никто не сделает.
— На сценах наших театров зрители видят не только современные постановки, инсценируются нередко и произведения из прошлой революционной эпохи. Вам какая тематика ближе?
— Мне одинаково интересно и то, и другое. Хотя что касается революционной эпохи, у меня на это свой взгляд. Я считаю, что все эти революционные деятели были не кто иные как убийцы…
— Все без исключения?..
— Практически да. Ведь еще ни одну революцию не удалось сделать в «белых перчатках». Хочешь или нет, а гибнут люди. Так что, как писал в свое время С. Есенин, «все они убийцы или воры, как судил им рок…».
— Судите Вы беспощадно.
— Зато справедливо. И красные, и белые, и другие воинские соединения в эпоху революции и Гражданской войны немало погубили народу. Так давайте будем говорить правду и называть вещи своими именами.
— Вернемся к нашей реальности. Вы работаете режиссером в Кумыкском театре. У Вас порой бывают неординарные постановки. Как зритель все это воспринимает?
— Прекрасно воспринимает. Кумыкский зритель достаточно воспитан и умен, чтобы понять те постановки, которые мы делаем сегодня на сцене театра. Ведь театр — это сама жизнь, и поэтому торопишься выразить в этом плане что-то новое.
— А что нового Вы показываете в своих постановках?
— Абсолютно все, что происходит в стране. И плохое, и хорошее. Правда, отрицательного сейчас больше. Но, увы, от этого никуда не уйдешь.
— Сегодня среди ваших учеников есть таланты?
— Таланты всегда есть. Только их надо развивать. Это примерно то же самое, если бы у тебя была гитара, но ты на ней никогда бы не играл. Мало иметь музыкальный инструмент, надо еще научиться извлекать из него красивые звуки.
— Вы крупный режиссер и драматург. У Вас свой сугубо личный взгляд на жизнь. Хочу задать такой вопрос: кто из выдающихся деятелей культуры, искусства, политики мог бы являться для Вас примером?
— Я с большим уважением отношусь к такой личности, как французский генерал Де Голль. Как только он вернулся к власти, то первым делом восстановил в стране министерство культуры. Пусть наши вышестоящие чиновники берут с него пример. Он является для французского народа олицетворением всего прекрасного, что после Второй мировой войны стало происходить у них в стране. Вот таких людей я уважаю.
