Велик, как само величие, прост, как сама простота (часть II)

– На днях я присутствовал на поэтическом вечере в Политехническом университете. Мне было очень приятно, потому что я слушал, как дети читали стихи от души. От радости у меня слезы потекли (Хаджи-Мурад держит долгую паузу)…
– Ты бывал во многих поездках с Расулом, участвовал во встречах с его почитателями?
– Он так хотел, чтоб я был рядом на всех его встречах. «Зачем тебе в Госсовете зарплату получать, будь возле меня», – говорил Расул мне. В последние годы жизни он уже не писал, но много размышлял и говорил вслух свои мысли, а они были на разные темы. Жаль, что их никто не записывал. Очень хотелось быть рядом, но не всегда у меня это получалось.
– Расул знал многих, а каким был он сам с дагестанцами и каким – с москвичами?
– Когда Расул говорил, я внимательно следил за ним, за его мыслями, за выражением лица гостей. Сегодня по многим снимкам можно анализировать, каким человеком он был, они выражают его эмоции, состояние души…
– Он был народным поэтом и знал, каким его видит и любит публика – веселым, иногда с грустинкой в глазах. А тебе удавалось ловить в объектив Гамзатова в такие моменты, в какие его никто еще не видел?
– Если даже взять смех Расула… он был неодинаков. Чаще всего мы привыкли видеть его веселым, улыбчивым, наверное, а грустным … Мне кажется, мало его кто видел. Один вопрос к тебе, какие бывают слезы?
– Слезы радости и печали, бывают соленые и сладкие…
Тебе, как профессиональному фотографу, приходится делать много разных снимков ради одного – самого нужного, самого заветного. У тебя есть фотографии поэта, которые ты никогда не покажешь широкой публике в силу разных соображений, может быть, разве что его родственникам? О чем эти фотографии?
– Сегодня народу очень важно показать фотографии, которые помогали бы нравственному воспитанию. Родители забыли, как правильно воспитывать детей. Как-то я предложил организовать фотовыставку. Он долго думал, потом попросил разъяснить мое предложение подробно. Я объяснил ему, что хочу сделать и какими средствами это будет сделано. Сейчас не хочу подробно об этом говорить.
– Хаджимурад, сам Расул Гамзатович как относился к деньгам? Любил ли он деньги, если говорить прямо?
– А зачем они ему нужны? У него была Патимат (смеется). Она была его главным сокровищем.
– И все-таки ты не ответил на мой предыдущий вопрос. Какие его фотографии всегда останутся вне поля зрения широкой публики?
– Поцелуи с женщинами (говорит так, будто выдыхает разом и смеется).
– С кем из московских писателей ты его фотографировал?
– Имена не всех их знаю. Много их было.
– А случалось ли, что Расул Гамзатов, просматривая фотографии, вдруг говорил тебе: «Хаджи-Мурад, отдай мне эти фото, я хочу, чтоб мои потомки запомнили меня именно таким».
– Ему очень нравилась фотография, где он пламенно жестикулирует. К сожалению, многих отснятых мной фотографий он не увидел.
– Он нравился себе в состоянии творческого исступления?
– Его ценили, и он себя ценил таким, каким он был.
– Вы были друзьями с Владимиром Матвеевым и Федором Зимбелем. А конкуренция была между вами?
– Меня он называл художником. Мои снимки красноречивее меня скажут, почему Расул хотел, чтоб я был рядом с ним.
– Он собирал вас вместе?
– Намеренных встреч не было. Но он очень любил собрания друзей и охотно там шутил.
– Какой будет твоя предстоящая фотовыставка о Расуле Гамзатове?
– Она включает 200 фоторабот, его стихи, переводы стихов. Будут каталоги, а внутри них диски – слайд-шоу в сопровождении музыки, и стихи его будут читаться разными голосами. Выставка откроется в сентябре этого года в Москве. А потом она будет показана в разных крупных городах России. Это будет богатый материал – вместе с выставкой будет гастролировать и книга отзывов: сколько людей унесут в себе информацию, а в книге будет все то, что они желали и наконец-то получили возможность сказать о Расуле.
– Как ты думаешь все это нужно тем, кто знал Расула, да и тем, кто его не знал?
– Да, нужно. Надо изучать свой край! Знать своих людей. Гордиться ими.
– К примеру, изображений Пушкина мы не имеем столь много, как, может быть, того хотелось бы. Зато его стихи, как и произведения других классиков, производят на нас яркое впечатление. Так все-таки что лучше всего рассказывает о Поэте – его творчество или его фотографии? А, может, они взаимодополняют друг друга, легче понять, о чем думал поэт, глядя ему в глаза?
– Фотография – это факт. Художник может написать портрет, и все равно это не будет подлинным изображением, потому что художнику трудно уйти от субъективизации образа. Как фотограф я ловлю миг, слежу за человеком. Есть портреты разные: человек слушает, человек думает, положение его тела, взгляд, направленный в себя, – это все имеет значение!
Я как-то сфотографировал Дзасохова, и на одном из фестивалей это фото было показано публике. Зал встал, аплодируя этой фотоработе. А Дзасохов подошел ко мне и сказал: «Оказывается, мы вас недооцениваем».
– Ты мне вот что скажи: твои дети читают Гамзатова?
– Да, моя жена ведь филолог. Мои дети много читают. Но дома мы говорим на чистом аварском языке.
– Есть такое понятие, как концепция. Правила жизни для нас выработали наши предки, и по сей день мы по этим адатам живем. Но некоторое время назад нас поразил вирус, последние из букв которого оканчиваются на «изм». Это марксизм, социализм, капитализм, манкуртизм. Манкурт – страшное существо, оно не знает ни родства, ни адатов, ни моральных ценностей. С ним боролся Расул Гамзатов своим творчеством. Что сегодня делаем мы, наше общество, чтобы среди нас не было манкуртов?
– Сила в слове, надо только мудро передать нашим потомкам то, что хотим им оставить в наследие от нас. И меньше говорить о деньгах. Сегодня все только о них и говорят.
Расул Гамзатов именно словом боролся с манкуртами. Он выходил на сцену просто, без жеманства, произносил простые и понятные слова, потом вдруг поднимал обе руки, воспламенялся и бросал в зал очередную мудрость, и зал, эта масса людей, взрывался аплодисментами. Потом он опять говорил спокойным голосом и снова бросал в зал слова – в зале грохотал смех. Так Расул боролся с манкуртизмом, так он воспитывал в людях патриотизм, так он вырабатывал у людей доброту, милосердие, любовь.
Мудрец никогда не говорит, что он мудрец. А вокруг него всегда сбираются такие же мудрые люди. Если мудрец зажигает огоньки, другие мудрецы в свою очередь зажигают другие огоньки, и если мы весь окружающий мир представляем как сказку, то непременно сможем эту сказку сделать былью. А теперь я хочу прочитать любимое стихотворение на аварском языке.
(Он читает стихотворение, которое переводится как «Люди, люди – высокие звезды, долететь бы мне только до вас»).
Все в жизни, что я увидел, услышал и не только слова Расула Гамзатова, но и других мудрецов, я хочу передать своими снимками. Можно обмануть уши, но глаза не обманешь. Я хочу, чтобы люди не придумывали ничего. Многое уже написано, надо только научиться читать. Мне приятно, что в моем ауле Бацада говорят о моем деде хорошо. Моя фамилия не только принадлежит мне, и не только моим детям, она принадлежит всем людям, с кем я в разное время был счастлив познакомиться и говорить.
И самым страшным для человека во все времена была не смерть, а находиться за пределами своей родины. Для меня это тоже мучительно. Меня тянет в Дагестан, где бы я ни был.