Есть такая заповедь – не сотвори себе кумира. Но, наверно, Расул Гамзатов не был кумиром в полном понимании этого слова. Его просто любили. За меткий слог, за душу, мудрость, бесконечное обаяние. За любовь. Дагестан его любил, потому что и он любил Дагестан. И эта любовь лишена пафоса. После бесконечного потока восхищений его творчеством хочется просто нажать на пробел… а потом послушать, КАКИМ он был. Приятелем, другом, мужем, отцом, что он любил, а что, наоборот, вызывало в нем раздражение. Когда слушаешь, читаешь воспоминания о нем, кажется, что все уже сказано, но вместе с тем не покидает ощущение, что чего-то еще не сказано – самого главного. И в такие моменты хочется говорить о нем, как о человеке, который просто жил, избегая патетики и лишних слов.
Это невероятная удача для журналиста – разговаривать с теми, кто знал Расула Гамзатова, общался с ним, дружил, любил, восхищался. И сегодня народный поэт Кавказа Магомед Насрулаев вспоминает о Расуле Гамзатове.
– У каждого был свой Гамзатов. Я расскажу о своем. Когда я учился в школе родного села Цемер в Чародинском районе, очень любил родную литературу и особенно любил поэзию на родном языке. Увлекшись поэзией, я, конечно, открыл для себя Расула Гамзатова. Почти все стихи Расула Гамзатовича я уже тогда знал наизусть. Тогда в нашей школе, как и во всех школах в то время, регулярно проводили конкурсы чтецов. Еще учась в младших классах, я всегда в них участвовал и занимал первые места. Классе, наверное, в восьмом (я уже тогда учился в школе-интернате), я сам начал писать стихи. Продолжал участвовать в конкурсах чтецов, теперь уже районного масштаба, и занимал первые места. В те годы в республике районы проводили отчетные концерты, и Чародинский район не был исключением. Руководство отдела культуры Чародинского района пригласило меня, как многократного победителя конкурса чтецов, принять участие уже в республиканском конкурсе и отчетном концерте. Тогда я учился в 7-м классе. Концерт проходил в Дагфилармонии, и в его программу был включен мой номер – я должен был прочитать стихотворение Расула Гамзатова «Родина». Когда мне сказали, что Расул Гамзатов сидит в зале в первом ряду, хоть я и был человеком, который с детства был влюблен в творчество Гамзатова, знал многие его стихи наизусть, меня охватило волнение: я должен был вживую увидеть человека, которого много лет знал заочно, через его стихи. Наверно, у любого юного мальчишки было бы такое состояние. Когда до меня дошла очередь, я прочел стихотворение, и, как мне сказали, неплохо. Пока продолжался концерт, я разговаривал с нашим чародинским исполнителем Шагавом Абдурахмановым, который дружил с Гамзатовым. Я знал, что они дружат, и сказал ему: «Если вы поможете, я бы очень хотел познакомиться с Расулом Гамзатовичем». Он пообещал мне, что обязательно познакомит меня с ним. В зале сидел еще и Омаргаджи Шахтаманов, аварский поэт, выходец из Чародинского района, переводчик Расула Гамзатова. Многие стихи Гамзатова переведены на русский язык благодаря именно Шахтаманову. Он занимался подстрочным переводом. Они дружили. После концерта Расул Гамзатов сам поднялся к нам на сцену, поздравил, поблагодарил всех, а потом говорит: «Где этот молодой человек, который читал мое стихотворение, как я?!» Я заволновался, застеснялся и от волнения не смог сам подойти. Он сам подошел ко мне, обнял меня – и это было началом моего знакомства с ним.
– Расул Гамзатов был Вашим кумиром и, понятно, что он для Вас был воплощенным гением, труднодоступным идеалом, потому что, конечно, мы всегда склонны идеализировать кумиров. Но после того, как Вы уже начали общаться с ним, узнавать его в реальной жизни, он оказался таким же человеком, каким Вы его себе представляли?
– Конечно, нет. Да это и не возможно. Может быть, так оно и было бы, если б я не имел возможности видеть его живого, жизнерадостного, а потом и быть рядом с ним в самые тяжелые, последние годы его жизни.
Благодаря ныне покойным Омаргаджи Шахтаманову и Абдуле Даганову, я имел постоянную возможность общаться с Расулом Гамзатовым, участвовать во всех его встречах с начинающими поэтами. Я читал ему свои стихи. Правда, не все они ему нравились. Но вместе с тем он очень хорошо ко мне относился, говорил: «Ты понимаешь смысл слов, и у тебя получается передать его на родном языке».
– Если ему не нравилось стихотворение, вот как он это говорил?
– Он говорил: «Это очень сложная тема. Вам не удалось довести ее до логичного конца». У него всегда были лаконичные оценки и замечания. Ему не нужно было много говорить, он мог подобрать нужные слова и сказать это коротко.
После этих встреч, когда меня стали печатать в журналах, районных и республиканских газетах, я ездил по районам (в то время писатели, поэты активно ездили по районам республики, встречались с трудовыми коллективами), я был настроен поступить в Литературный институт. До поступления нужно было заранее отправить туда на конкурс свои стихи с подстрочным переводом. Я получил извещение, что прошел по творческому конкурсу. Нужно было направление на экзамен из Союза писателей. В то время в Дагестане было много желающих поступить в Литературный институт, а количество мест было ограничено. Все-таки я получил направление от Расула Гамзатовича. Я стал студентом Литературного института. В те годы Расул Гамзатов из-за большого количества дел и работы в Верховном Совете СССР большую часть времени был вынужден жить в Москве. Тогда в Москве было много дагестанцев. Однажды в общежитии я нашел письмо, что Расул Идрисов, это был врач, доктор наук, просит меня позвонить ему. Я позвонил. Он сказал мне, что Расул Гамзатович хочет меня видеть и приглашает меня к себе в такое-то время. Я примерно знал адрес, где живет Расул (он тогда жил на Арбате), да и многие дагестанцы, жившие тогда в Москве, знали это. Написал адрес и поехал. До этого мы неоднократно общались с ним по телефону, он поздравлял меня с какими-то достижениями. Я поделился с ним, что с русским языком у меня не очень, и он ответил, что разговаривал с ректором, все нормально и мне не обязательно хорошо знать русский язык, главное – знание литературы и умение писать. В то время Расул Гамзатов готовил какой-то юбилей, он сказал, что ему нужна моя помощь, и попросил меня приходить к нему каждый день после занятий в течение недели. Так я, учась в Москве, стал его близким человеком, помощником.
Собираясь с супругой, покойной Патимат Гамзатовной, лететь во Францию, он сказал мне, что из Махачкалы должен приехать брат Патимат, что он доверяет мне ключ от своей квартиры, чтобы я присматривал за ней и отвечал за нее до приезда брата. Честно говоря, я не хотел брать на себя такую ответственность, но когда он попросил, я не мог отказать. Общие знакомые мне говорили, что он доверяет мне. Но были и те, которые говорили, чтобы я был осторожен, что он очень требовательный человек, сегодня может быть довольным тобой, а малейшая ошибка – и может уже относиться по-другому. Так, до того, пока не перешел на заочное отделение и не уехал в Дагестан, я помогал ему в делах.
Потом я стал работать в Доме народного творчества, был директором клуба, и тогда мы начали с ним дружить. Где-то с середины 80-х годов я еще работал в бюро пропаганды художественной литературы в Союзе писателей Дагестана. Потом я оттуда ушел. В 2000-м
году Расул мне позвонил, сказал, что бюро пропаганды нужно открывать снова, и пригласил меня туда работать. В бюро я проработал недолго, он сказал мне, что я буду его помощником. В 2001 – 2003 годах я был его постоянным помощником. Это были самые тяжелые годы его жизни, он болел, мне постоянно приходилось быть рядом с ним и дома, и на работе, и в Москве. Он месяцами лежал в Мичуринской больнице, в Барвихе.
– Последние годы жизни Расул Гамзатов прожил в Москве?
– Ему приходилось много времени проводить в Москве, потому что он лечился.
– Вы помните, когда в последний раз видели его, разговаривали с ним?
– Когда он поехал в Москву, это было перед самой его смертью, я тогда уже не работал помощником Расула Гамзатова (помощником был уже другой человек), он мне позвонил и сказал: «Магомед, без тебя мне очень плохо» и попросил найти адрес одной женщины – врача. Это был последний наш разговор. Его голос был такой печальный, грустный…
– За сколько дней до его смерти это было?
– За две недели до смерти.
– Вы проронили такую фразу, что он был очень требовательным человеком… Каким Вам казался его характер?
– Это был умнейший человек, философ, который побывал во многих точках земного шара, человек, который жил в славе… И когда СССР уже не стало, когда к нему пришел журналист и писатель Феликс Бахшиев брать интервью, я помню, он сказал: «Это не мой Дагестан», он предвидел то, что сейчас происходит с нашей страной и республикой, рушились его идеалы. Это был человек сложной, своеобразной натуры.
– Но вместе с тем многие отмечают простоту, с которой он общался с людьми…
– Да. Он был простой… и очень сложный. Наверно, так бы я его охарактеризовал.
– Он был капризным человеком?
– Был. Особенно в последние годы жизни. И это понятно. В молодости он никогда не позволял себе такого. Он был настоящим мужчиной.
– И все-таки каким был он, ВАШ Расул Гамзатов? Каким он был для Вас?
– Для меня он был обычным человеком, непостоянным, часто меняющимся, но человеком гениальным, очень много знающим. Единственным человеком, который очень хорошо, по-настоящему знал Расула Гамзатова, был ныне покойный Изет Алиев. Сейчас много гамзатоведов, но все они пишут одно и то же, все одинаково…
– То есть пока мы знаем Гамзатова по шаблонам?
– Да, и причем, от тех, кто, возможно, даже не был с ним знаком.
– Вы можете сейчас сказать, что Расул Гамзатов сыграл в Вашей жизни исключительную роль?
– Я благодарен ему за школу жизни. Раньше мне казалось, что я многое знаю, но, общаясь с ним, начинал понимать, что в сравнении с ним я не знаю ничего.
– Многие отмечают, что он был не только философом, но и мудрым аксакалом. Он давал Вам когда-нибудь советы или делал наставления? Есть что-то, что Вы помните по сей день?
– Несмотря на то, что его все уважали, просили совета, восхищались его талантом, мудростью и был он для окружающих абсолютным авторитетом, находясь в кругу близких и друзей, он всегда спрашивал их мнение. Неважно, что он знал больше нас, он все равно спрашивал мнение других, он не считал себя всезнающим. Один раз он захотел поговорить по телефону с одним человеком и попросил соединить его с ним, но не сказал, по какому поводу он ему звонит. Обычно он, прося меня соединить его с кем-то, говорил, какой вопрос он хочет обсудить. В тот день он ничего не сказал. Я набрал номер этого большого чиновника республиканского масштаба. Расул Гамзатович поговорил с ним. А вечером до этого у нас был неприятный разговор по поводу этого человека, и я знал, что Расул Гамзатов очень плохо к нему относится. Когда он спокойно поговорил с этим чиновником по телефону, я позволил себе спросить: «Расул Гамзатович, у Вас же было другое мнение об этом человеке?» Он ответил: «Да, у меня об этом человеке всегда плохое мнение. Я несколько раз уже убедился, что он занимается плохими делами. Но почему я звоню ему почти каждый день? Я хочу знать его мнение, знать, о чем он думает, что он собирается делать, чтобы опередить его, суметь предотвратить его плохие поступки». Он даже с врагами общался, ища в них положительное и одновременно пытаясь их изучать, предугадывать, на какие отрицательные поступки они способны. Но он никогда не позволял себе кому-то открыто говорить о них, только в кругу близких людей. Таких поучительных моментов при общении с ним было очень много.
РАСУЛУ ГАМЗАТОВУ
Высокая звезда родного Дагестана,
Ты ныне светишь человечеству,
Огнем поэзии пылая неустанно
И светом мысли разгоняя тьму.
Твоих стихов бушующее море
По всей планете плещется светло,
Своими волнами смывая боль и горе,
Круша неправду, побеждая зло.
Магомед Насрулаев
