21 февраля отмечают свой праздник фельдшеры. Специалисты медицинской сферы, готовые прийти на помощь любому, сами – обычные люди со своими печалями и заботами. Как живет работник скорой помощи, чему он радуется, о чем грустит и на что надеется – нам рассказала Анисат Шамсудинова – отличник здравоохранения, специалист высшей категории, фельдшер выездной бригады ДЦМК и просто красивая, обаятельная и очень добрая женщина.
– Анисат Касумовна, расскажите про устройство современной службы скорой помощи. Как она представлена в вашей больнице?
– Наша Станция скорой медицинской помощи, в составе которой 45 бригад, что, конечно, очень мало для почти миллионного города, работает в круглосуточном режиме, включая пятиминутку, так и длится наше дежурство. В зависимости от категории вызова выезжают автомобили класса «B» или реанимобили класса «C». Последние оборудованы мягкой пневмоподвеской и специализированными реанимационными агрегатами.
– Как строится работа? По каким вызовам чаще всего приходится выезжать и сколько примерно вызовов не оправдано?
– Говорят, что существует только два места, куда нельзя опаздывать и где вас ждать не станут – самолеты и поезда. Это неверно. Таких мест три. Третье – это наша Станция скорой медицинской помощи. Если не успел расписаться в журнале прихода на работу еще до восьми утра, то старший врач смены сразу причисляет нас к категории «без вести пропавших» и объявляет в розыск. Потому что никак нельзя, чтобы количество бригад было меньше, чем полагается.
А поводы для вызова бывают очень разные: травмы, острые нарушения в системе кровообращения, отравления, осложнения беременности и роды, нарушения сознания и все виды чрезвычайных ситуаций. Нельзя сказать, чтобы нас так часто «неоправданно вызывали». У каждого человека свое представление о болезни и о тяжелых состояниях. Поэтому мы стараемся не осуждать, а максимально терпеливо выслушать и помочь, если на самом деле помощь необходима.
– Как часто вам приходится спасать пациентов – реанимировать прямо по дороге в больницу, следить за состоянием, проводить экстренные манипуляции?
– Это наша повседневная работа – в экстремальном режиме. И вообще коротко можно назвать нашу работу «жизнь на встречной полосе». Так же стремительно, четко, грамотно и быстро надо действовать. Мы вынуждены бывать в центре стихийных бедствий и катастроф. Мы на работе, когда льет как из ведра, под ливнем и по грязи к новостройкам; и по горам, по гололеду пешком на гору Тарки, куда не может подняться машина. Это все тоже повседневная работа. И фельдшеры спокойно и достойно делают свою работу, не боясь трудностей, несмотря на то, что труд фельдшера руководством и Минздравом оценен ниже труда водителей и санитарок. И боимся мы только одного – не довезти больного. Особенно если это ребенок. Мы никогда не демонстрируем панику перед пациентами; конечно, при больных мы, что называется, «железобетонные»: стойкие, невозмутимые. Но наши сотрудники такие же обычные живые люди. И поэтому часто даем волю чувствам, страхам и слезам, но только уже на станции, когда все позади. При своих, без чужих глаз. А утром на вопрос: «Как прошло дежурство? Какой итог смены?» – самая большая радость с улыбкой ответить: «Без летального исхода!».
Хочу пожелать, чтобы фельдшеры наконец-то дожили до того дня, когда система научится не только требовать работу за всех, но и достойно этот труд оплачивать.
– В каких случаях в вызове скорой помощи могут отказать? Какие диагнозы и симптомы не считаются срочными или экстренными?
– В РФ законодательно утвержден порядок оказания скорой медицинской помощи, который регулируется приказом № 388-н Минздрава России. И отказ в оказании помощи расценивается как уголовное преступление. Но никогда не было в истории скорой, чтобы привлекали по этим статьям 124 и 125 УК. Для настоящего медика моральный кодекс куда важнее, чем уголовный. И никогда никому, независимо от гражданства, социального статуса, возраста и наличия документов и страхового полиса, в помощи отказано не было и не будет.
И порой мы даже делаем работу, которую не обязаны делать. Выезжаем просто к бездомным и пьяным. Хотя они и не нуждаются в экстренной помощи, доставляем их в стационар, лишь бы к утру не умерли от переохлаждения на улице. Тут пришло время сказать огромное спасибо Второй городской за великодушие и понимание. Хотя у них и так хватает своих тяжелых больных, кому нужны и помощь, и внимание.
Единственная ситуация, в которой может отказать диспетчер, – это когда хроники на амбулаторном лечении умудряются вызывать «скорую» для выполнения плановых назначений участкового врача.
– Расскажите, как пережила служба пандемию коронавируса. Вы оказались на передовой вместе с медиками стационаров. Какие экстренные ситуации случались и как часто? В каком состоянии были люди, обращавшиеся за помощью?
– Правильнее будет сказать, не как мы «переживали» пандемию коронавируса, а как мы «выживали». Без слез вспоминать этот ужас просто невозможно. Особенно те моменты, когда мы приходили утром на сутки и видели в графике пустые строки вместо фамилий своих коллег. И как с каждым дежурством оставалось все меньше и меньше бригад; когда почти разом заболели около двухсот сотрудников, и мы не знали, вернутся ли они все. Страшно, когда остаешься один в бригаде, а нагрузка в разы больше: и психологически, и физически к утру просто валишься с ног, и не знаешь, будешь ли еще в состоянии выйти на следующее дежурство или вместо тебя останется еще одна пустая строка.
Единственное, что смогли предложить нам, когда бригад стало не хватать, – это из четырех смен собрать три и изменить наш график работы, соответственно увеличив нагрузку. Не берусь судить, могли ли Минздрав и руководство республики что-то изменить и сделать что-либо для нас и для населения. Но мы были в отчаянии, когда не могли разместить больных, даже тяжелых, даже с низкой сатурацией, потому что стационары были переполнены.
Вторым сложным этапом стал момент, когда появились места в перепрофилированных стационарах. Мы забирали по пять больных сразу, потому что вызовы шли с задержками по семь часов и больше. Разбираться в этой запутанной ситуации не в моей компетенции. Я не хочу кого-то осуждать, упрекать и винить. Но для нашего руководства есть повод задуматься над ситуацией, когда в пекло, на самую передовую, было брошено в два раза меньше обычного бригад с увеличенной нагрузкой. Управляющим нужно понять: нельзя просто взять и победить вирус и пандемию. Это глобальная задача, которую необходимо решать общими усилиями.
– Были ли вы подготовлены к пандемии? Морально? Технически? Какие случаи и эпизоды особенно запомнились в тот момент?
– То, что запомнилось и вряд ли забудется когда-нибудь, – это когда тяжелые больные, задыхающиеся, с одышкой, неспособные уже говорить по тяжести состояния, под кислородом по дороге в машине, благодарят одними глазами. Одним взглядом. И ты стараешься подбодрить человека, дать надежду. В такие мгновения даже не знаешь, что больше помогло: кислород или то, что бригада с улыбкой, уверенно, без тени сомнения дает надежду и заставляет верить больного в то, что все будет хорошо. И для врача, наверное, важнее не арсенал желтого чемодана, а чистое благородное и доброе сердце; умение лечить словом.
– Как отдыхает фельдшер в нерабочее время? Как удается выдержать суточный режим дежурства? Есть ли у вас семья – дети, муж, родители? Как они относятся к вашей непростой работе?
– Самый приятный отдых – это, конечно, положительные эмоции. Поехать и проведать самую дорогую на свете мамочку; побыть хоть один день с родными. Мы так подолгу на работе не можем себе этого позволить. Особенно теперь, в период пандемии, боясь подвергнуть рискам…
И пусть у нас такая сложная работа, но когда есть надежный тыл – это как крылья за спиной. Семья и родные – это как бронежилет на передовой линии огня. И на душе спокойно и тепло от мысли, что какие бы ни выдались сутки, каким бы тяжелым ни было дежурство, ты знаешь, что есть место, где тебя ждут любую: усталую, неадекватную, раздражительную… и никто не станет обижаться, грубить в ответ, а скажут тихо: «иди поспи». А пока в конце отпуска тебе говорят: «оказывается, ты нормальная» (улыбается), то я думаю, можно выдержать и спокойно работать дальше, выходя на службу. Спасибо нашим семьям за такое понимание и за выдержку. А если удается еще и выбраться с друзьями в красивые места и отдохнуть – чувствуешь, что живешь не зря.
– Что хотите пожелать?
– Своим коллегам от всей души хочу пожелать здоровья и выдержки терпеть несправедливость. Потому что фельдшер – это немножко терапевт и хирург; лор и нарколог; гинеколог и невролог; травматолог и уролог. Специалист, который один за всех, как мушкетер. Фельдшер – медик, который все в одном, зачастую один в бригаде. Работает за двоих, но получает как санитар. Хочу пожелать, чтобы эти универсальные изобретения отечественного здравоохранения наконец-то дожили до того дня, когда система научится не только требовать работу за всех, но и достойно этот труд оплачивать.
Дорогим своим коллегам – лучшим, грамотным и бескорыстным, которые спешат на помощь к олигархам и к бомжам одинаково – желаю счастливых свободных дорог, а на встречной полосе поменьше помех.
Регина ГАДЖИБАЛАЕВА
