Дагестан в письмах советских евреев периода Великой Отечественной войны
Уже почти тридцать лет в Москве работает Научно-просветительный Центр «Холокост» – организация, которая занимается судьбами евреев в годы Второй мировой и Великой Отечественной войн. Одним из главных проектов российского Центра стала серия научно-популярных сборников писем и дневников советских евреев периода Великой Отечественной. Общее название книжной серии – «Сохрани мои письма…» Книги издаются с 2007 года, и в нынешнем году – к 80-летию начала войны – напечатан уже шестой выпуск. В него вошли более 340 писем, 4 дневника, свыше 200 иллюстраций. Подавляющее большинство из этих уникальных документов публикуется впервые. Письма и дневники сороковых годов – бесценные рукописные строки о боях на фронте, о жизни в тылу и в эвакуации. Запечатленные на бумаге мысли и чувства. Человеческие души. Как известных советских деятелей, так и простых людей, чьи биографии были по крупицам восстановлены из небытия.
В каждом из шести сборников в конце приведен географический указатель. Кавказские топонимы встречаются очень часто. Кто-то из евреев жил на Кавказе испокон веков. Многие бежали сюда в 1941 году с запада Советского Союза, спасаясь от нацистского нашествия. Эвакуировавшись, мужчины-евреи нередко призывались на фронт уже с Кавказа. Судьбы их родителей, жен и детей складывались по-разному. Очень многие стали жертвами гитлеровского наступления летом 1942 года, обрушившегося как раз на Юг России. Некоторые успели бежать повторно – теперь уже с Кавказа в Среднюю Азию. Другим повезло оказаться в горных районах, куда гитлеровцы все-таки не дошли. Есть и удивительные истории тех евреев, кого от врага укрыли на Кавказе местные жители.
Однако закончим это вступление и перейдем к конкретике. Откроем предпоследний, пятый сборник (он вышел в 2019 году) – и дважды найдем в географическом указателе Махачкалу…
«ГВАРДИИ КАЗАК»
К сожалению, у нас нет фотографии Михаила Исаковича Мостинского (1922–1944). Он как раз один из тех авторов писем, судьбы которых приходилось просто выдирать из небытия: настолько мало сохранилось сведений об этом человеке. Родился он в Одессе. С 18 лет – на фронте. Пропал без вести. Его фамилия и воинское звание записаны в списке потерь 72-го отельного минометного дивизиона 5-го гвардейского Донского кавалерийского корпуса. Звание записано необычно: «гвардии казак».
Судя по сохранившимся письмам, отец Михаила не смог эвакуироваться из Одессы и был убит оккупантами. Сам Михаил вместе с матерью Фаней и двумя сестрами, Ревиной и Кларой, в 1941 году уехал на Северный Кавказ. Дальше события развиваются следующим образом: мать и сестры едут в Казахстан – дальше от приближающейся линии фронта, но перед этим Михаил сбегает от них, чтобы записаться в Красную Армию. Мать – и это видно из писем 1942 года – не сразу смогла простить сыну то, что он ее оставил. В начале 1943 года, к тому моменту уже получив материнское прощение, Михаил Мостинский решается вспомнить в письме к матери обстоятельства их болезненного расставания. Бумаги не хватало, Михаил пишет на трофейном немецком бланке:
«Никогда, сколько мне придется жить, я не забуду нашей разлуки. Это было так тяжело для меня, что за 10 месяцев я еще не могу прийти в себя. Я никогда не забуду, в каком виде я вас оставил, ваш вид, голодных и измученных. Нет, никогда я это не забуду. Дорогая моя мамочка, я сейчас так взволнован, радостно, что вы, наконец, хоть кое-что знаете обо мне и я о вас. Вкратце опишу всю мою жизнь от времени разлуки и до сих пор. Попал я с Махачкалы в часть, дней через 10 получил обмундирование, так что холодно без пальто мне не было. На фронт я попал осенью, так что особенно сильных морозов не переживал, а зимой находился в госпитале, на фронте меня ранили в ногу, и я лежал в г. Грозном около 3 месяцев. Потом выписался, совершил большой марш, а в настоящее время я уже снова в части, где готовлюсь снова для отправки на фронт, кончился Кавказ. Теперь я встречусь на Украине с немцем, и силой советского оружия наша часть, в числе других частей нашей Армии, разгромит гнусного виновника всех наших мучений, мамонька».
ПИСАТЕЛЬ-ФРОНТОВИК
Макач-Кала. Сейчас подобное написание кажется необычным, но именно так называет столицу Дагестана в своем письме Евгений Львович Войскунский (1922–2020). Писатель-фронтовик, автор книг о военном поколении. Правда, он больше известен по своим фантастическим произведениям; старшее поколение вспоминает его как автора «Экипажа „Меконга“». Свой писательский дар Евгений Войскунский впервые в полную силу проявил в своих письмах сороковых годов. Длинные послания – настоящие литературные произведения – он отправлял любимой девушке Ли (Лидии Листенгартен).
Евгений писал ей и из блокированного финнами полуострова Ханко, и из блокадного Ленинграда, и из Финляндии, где оказался в конце войны благодаря наступлению советских войск. В разгар Великой Отечественной, в 1944 году, Евгению Войскунскому посчастливилось получить отпуск, поехать в тыл и жениться на Ли, ставшей навсегда его музой. В письме от 28 ноября 1944 года он вспоминает: «Месяц назад я сел на транспорт, направлявшийся сюда. А 2 месяца назад… Маленькая комнатка в Макач-Кала. Вывеска „Регистрация смертей и разводов“. Моя любимая маленькая Ли — моя жена. Мое счастье. Берег моря. „Так же вечно, как этот прибой…“ Посадка на поезд. Какие были прекрасные минуты! Ты спишь, такая родная и близкая. Я сижу рядом, прислушиваясь к твоему дыханию, укутываю твои ноги в бушлат… До чего я был счастлив, полон тобой! Да, это forever».
РОДОМ ИЗ ДЕРБЕНТА
В завершение приведем письмо офицера Мануваха Мордахаевича Дадашева (1913–1943), опубликованное еще в 2013 году – в третьем сборнике «Сохрани мои письма…» Нет, оно не о Дагестане. Но сам автор этого письма родом из Дербента и известен как дагестанский поэт. Неслучайно он, горский еврей по национальности, упоминал во фронтовом письме героя лезгинских сказок – лиса Фалфараш-Ахуна. Самого себя он называл татом. Письмо Мануваха Дадашева от 28 октября 1942 года было адресовано другу:
«Были приключения и у меня. В Цымлянской горстка моих людей очутилась в самой немецкой гуще. Пришлось прятаться. Бои шли невдалеке, и я знал, что мы можем еще пригодиться. Держались. Мне лично пришлось залечь в груду развалин. Когда-то это была, видно, неплохая хатенка, но, признаюсь, что для меня удобств в ней не было никаких. Пришлось целых три дня недвижно лежать, точно ты умер. Онемеет все, а ты лежишь – потому, что рядом немцы. И есть хочется – хуже, чем после тифа. Кропил меня дождь, продирали утренние заморозки, а на третий день угостили и эти проклятые развалины – прямо на спину свалилась огромная каменюга, и я вынужден был так и лежать под ней, потому что рядом залопотали фрицы. На наше счастье грохот боя усилился, и родные наши воины были уже где-то у околицы. Я решил ударить в тыл. Ох, посмотрели бы вы, друзья, какая тут была каша и как могут быть напуганы немцы даже тогда, когда они наступают. Правда, было в тот миг от чего испугаться и вашему покорному слуге. Его заметили трое фрицев и решили взять живьем – все-таки старший лейтенант. Не тут-то было! – я оказался хитрее, чем та лиса Фалфараш-Ахун, сказки о которой мы с тобой, Александр, собирали до войны. Я юркнул в хату, а потом очутился сзади и уложил-таки из пистолета немецкого обера, а с двумя фрицами пришлось драться врукопашную. Я вижу, друзья, как вы смеетесь – такой маленький, тщедушный Манувах – и вдруг врукопашную! Но ей-ей, это правда, и неправдой было бы только сказать, что я одолел их. Они бы, проклятые, прикончили бы меня, но тут подоспели два наших здоровенных украинца, и так мы втроем раздобыли моих первых двух „языков“. Я потом смеялся, что это они меня „раздобыли“, но командование посмотрело иначе, и вот на груди у меня медаль – и на ней: „За отвагу“. Честное слово, для тщедушного тата это не так уж и плохо!»
Стоит отметить, что через несколько месяцев, в феврале 1943 года, дагестанский поэт-фронтовик Манувах Дадашев в одном из своих писем в красках расскажет об истреблении нацистами ростовских евреев. Именно в Ростове-на-Дону 11–12 августа 1942 года случилась самая массовая казнь еврейского населения на территории РСФСР – современной России. Письмо Мануваха, отправленное из только что освобожденного города, стало одним из ярких личных свидетельств.
P.S. Уважаемые читатели! Если в вашей семье сохранились письма, дневники, фотографии, рисунки, документы времен войны, воспоминания, обязательно их пришлите автору статьи: romazhigun@mail.ru
Роман ЖИГУН,
научный сотрудник Архивного отдела Центра «Холокост»
