Торпах-кала – фортификационный объект средневековья

В нашей стране принят Федеральный закон «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации». В Дагестане выявлено множество памятников археологического наследия. Поэтому не случайно сегодняшним нашим собеседником является известный археолог. Муртазали Серажутдинович Гаджиев – доктор исторических наук, профессор, заведующий отделом археологии Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН, заслуженный деятель науки РД. Читателям «МИ» он рассказал об уникальном памятнике раннесредневекового городского и фортификационного строительства – городище Торпах-кала.

– Когда впервые упоминается в исторических источниках городище Торпах-кала?

– Городище Торпах-кала расположено в 20 км к югу от Дербента, у северной окраины поселка Белиджи, в междуречье Рубаса и Гюльгеры-чая (р. Гюрген) и представляет собой один из крупнейших археологических объектов Восточного Кавказа. Первое упоминание об этом памятнике встречается у Джона Кука и Иоганна Лерха, которые пересекли Приморский Дагестан в 1747 г. в составе посольства князя Голицына в Персию. Кук именует городище Turpocala (тюрк.-араб. Торпах-кала «Глиняная (земляная) крепость»), а Лерх – Toprak Kale и Scheherge (перс. Шехер-гях «Место города»). Оба автора дают сходные сведения, согласно которым городище предстает «царской резиденцией». Очевидно, именно этот памятник фигурирует в «Истории албан» Мовсеса Каланкатваци (VII в.). Албанский историк сообщает, в частности, о том, что посольство епископа Исраела, направленное зимой 681-682 гг. великим ишханом Албании Вараз-Трдатом к князю гуннов Алп-Илитверу, не доходя до Дербента, прибыло в «древнюю царскую резиденцию, в то место, где Григорис, католикос Албании, был удостоен венца мученика». Именно рядом с городищем Торпах-кала, в 4,5 км к юго-востоку от него, возле сел. Нюгди, была построена по преданию на месте гибели Просветителя Албании св. Григориса и ныне возвышается величественная часовня, которая еще в конце XIX – начале XX в. являлась христианской святыней Восточного Кавказа. Имя погибшего здесь миссионера отложилось и в названии рядом расположенной р. Гюльгеры-чай, которую раньше жители Нюгди именовали также Григорин-чай «река Григора».

Городище Торпах-кала неоднократно привлекало внимание ученых. В 1923 г. оно было осмотрено проф. А.С. Башкировым, который отметил его сходство в планировке с северо-персидскими и юго-западными туркменистанскими укреплениями. В 1937 г. городище посетил проф. Е.А. Пахомов, а в 1941 г. – М.И. Исаков. В их публикациях была приведена самая общая, очень краткая характеристика этого памятника.

В 1957 г. дагестанский археолог В.Г. Котович осмотрел небольшой участок в западной части памятника. На основании подъемного керамического материала исследователь датировал памятник V-VIII вв. М.И. Исаков же сначала предположительно датировал городище последними веками до н.э. – первыми веками н.э. и отнес его гибель к IV-V вв. н.э., затем ограничил время его существования первыми веками н.э., а позже – второй половиной I тыс. н.э.

У нас в республике за последние 10-15 лет выявлено почти 6 тысяч памятников, которые необходимо внести в реестр.

Он также полагал, что здесь находился город Албана, упомянутый Клавдием Птолемеем в списке населенных пунктов Кавказской Албании. Проф. С.Т. Еремян идентифицировал это городище с раннесредневековым городом Чор (Чол), который, по его мнению, являлся столицей царства Маскутских Аршакидов. В. Котович локализовал на месте Торпах-калы город Беленджер – одну из ранних хазарских столиц, которую, как и С. Еремян, отождествлял с городом Чор (Дербент). В 80-е годы прошлого века мной была предложена идентификация городища с сасанидским городом Шахристан – Йездигерд, возведенным, согласно сирийской хронике города Карка де бет Селох (кон.V – VI в.), шахиншахом Йездигердом (438-457) в области Чол (Чор). Такой разброс мнений в датировке и интерпретации городища Торпах-кала был обусловлен как самой археологической неизученностью объекта, так и шире – слабой разработкой вопросов исторической географии Восточного Кавказа I тыс. н.э. Вот именно в решении дискуссионного вопроса идентификации памятника с одним из древних городов, упоминаемых в исторических хрониках, и состоял мой научный интерес.

ОСОБЕННОСТИ КОНСТРУКЦИИ

– Что представляет собой городище?

– Городище имеет трапециевидную форму и занимает площадь свыше 100 га. Длина его валов – от 950 м до 1150 м, высота – 7-8 м, ширина – 30-39 м. Общая протяженность их составляет 4 400 м. Следует отметить, что в отдельных местах на вершине валов наблюдаются провалы грунта, очевидно, фиксирующие наличие внутренних пустот, по всей видимости, коридоров в местах ныне невидимых входов и внутренних лестниц для подъема на стены. Толщина стен городища в 10 м позволяла сооружать подобные внутренние коридоры и лестницы в теле куртин.

С внешней стороны валы имеют 144 полукруглых выступа, расположенных через каждые 28-30 м и фиксирующих местонахождение башен. В каждом валу имеются разрывы, указывающие в ряде случаев на расположение в этих местах городских ворот, фланкированных башнями. Городище по периметру было защищено рвом (ширина 20-25 м), ныне заплывшим аллювиальными отложениями (за исключением рва вдоль юго-восточного вала, заполненного проточной водой). На сооружение городских стен шла материковая глина, добываемая непосредственно на месте, – из создаваемого рва, и, очевидно, что первоначальный объем рва был близок объему укреплений городища.

– Вы подробно остановились на особенностях конструкции укреплений городища Торпах-кала. Обнаружили ли вы в них параллели с памятниками оборонного зодчества других регионов?

– Параллели отмечены с памятниками оборонного зодчества Переднего и Среднего Востока, где использовалась сырцовая архитектура. Ближайшими хронологическими и этнокультурными аналогами по строительным методам и материалам являются сырцовые укрепления Дербента, возведенные, как и укрепления Торпах-калы, в 440-х гг. в правление шахиншаха Йездигерда II (439-457), и укрепления 15-километровой равнинно-предгорной части длинной Гильгильчайской стены в Северо-Восточном Азербайджане, сооруженной при шахиншахе Каваде (488-531) в начале VI в. Данные параллели с учетом местоположения памятника, его датировки на основе полученного керамического комплекса и индивидуальных находок, а также военно-политической ситуации в регионе, подтверждают предложенную версию идентификации сасанидского («царского») города Шахристан – Йездигерд, что в переводе означает «Город Йездигерда») с городищем Торпах-кала, просуществовавшим весьма недолго и потерявшим свое стратегическое значение после возведения каменного Дербентского оборонительного комплекса в середине VI в.

– Каковы дальнейшие пути исследований городища на основе уже полученных данных?

– Выясненные структура вала, параметры и конструктивные особенности стен и башен, учитывая, что на месте разрушенных укреплений не велось последующего строительства и связанных с ним перепланировок и т.п., в дальнейшем позволят на основе разработанной методики определить объем массы вала и высоту оборонительных стен городища, а затем провести расчеты по определению количества и объема привлеченных ресурсов, строительных материалов, затрат труда, рабочей силы, времени, т.е. решить вопросы палеоэкономики, связанные со строительством этого крупного фортификационного памятника.

РАСКОПКИ

– Когда начались стационарные археологические исследования этого объекта?

– В начале 1950-х гг. территория городища была передана в ведомство Министерства обороны СССР и закрыта для посещения. В настоящее время памятник расположен на территории Учебного центра Дербентского погранотряда УФПС ФСБ РФ, и доступ к нему ограничен. И все же в 1999 г. Дербентская археологическая экспедиция Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН с разрешения командования Особого Кавказского пограничного округа (ныне УФПС ФСБ РФ) провела рекогносцировочные работы на городище Торпах-кала, а в 2000 г. – начала на нем раскопки. В результате проведенных работ на памятнике были исследованы его стратиграфия, оборонительные сооружения, позволившие датировать городище V-VI вв. н.э. Большое значение имело обнаружение и исследование на территории городища поселения эпохи ранней бронзы, расположенного в восточном углу городища.

– Очевидно, при раскопках, как это обычно бывает, в большом количестве была найдена керамическая посуда. Что она собой представляет?

– Действительно, основной массовый материал, полученный в ходе раскопок оборонительных укреплений и разведочных раскопок на территории памятника, – это многочисленные фрагменты керамических сосудов. Керамика – очень информативный в историко-археологическом отношении материал, который позволяет решать многие важнейшие вопросы, в том числе хронологии и историко-культурной интерпретации памятников. Что интересно, абсолютное большинство найденных при раскопках Торпах-калы изделий характеризует так называемую сасанидскую керамику, образцы которой представлены как в сасанидских слоях Дербента и других памятниках Кавказа, так и на памятниках Ирана сасанидского времени. Сасанидская керамика резко отличается от местной (восточно-кавказской) керамики как по своим формам, так и технологическим характеристикам. Местная керамика представлена здесь в очень небольшом количестве – всего несколькими обломками, тогда как сасанидская посуда представлена многими сотнями фрагментов. И это приводит к определенным выводам.

– Каковы наиболее интересные научные результаты, полученные вами?

– Керамический комплекс памятника, а также индивидуальные находки позволили четко датировать городище Торпах-кала позднесасанидским временем (V-VI вв.), что подтверждает предложенную идентификацию его с «царским» городом Шахристан – Йездигерд. Согласно сирийской хронике, поход Йездигерда II в область Чор и сооружение здесь городища, названного в его честь, приходится на время после восьмого года его царствования, т.е. конец 440-х гг. Этим годом (т.е. 446/447 г.) датируется в хронике убийство им дочери (бывшей, согласно зороастрийским семейно-брачным нормам, его женой), и большого числа знатных и богатых из его подданных. Сооружение этого городища, расположенного южнее Дербентского дефиле, было целесообразно и стратегически осмысленно только с возведением укреплений в Дербенте (Чоре). Городище Торпах-кала могло играть стратегическую роль в обороне кавказской границы Ирана только вместе с сырцовыми укреплениями Дербента, сооруженными в правление Йездигерда II и перегородившими 3,5-километровый проход между морем и горами. Без последних мощные укрепления Торпах-калы можно было легко обойти – ширина приморской равнины в ее зоне составляет свыше 15 км.

– Чем все-таки было обусловлено возведение городища Торпах-кала?

– Возведение городища было обусловлено военной активизацией гуннов, а именно предпринятым ими в 441 г. крупным разорительным нашествием на закавказские и малоазиатские провинции Ирана и Византии и готовившимся знаменитым правителем Аттилой в 448 г. новым вторжением в пределы Ирана.

Вторжение 441 года было одной из причин заключения между Ктесифоном и Константинополем годичного перемирия, а затем и подписания в 442 г. долгосрочного мирного договора, который подтверждал обязательство Византии по выплате Ирану ежегодных партий золота на охрану кавказских проходов в объемах, оговоренных договором 424 г. и составлявших, очевидно, 500 литр (160 кг) золота ежегодно. Эти суммы пошли и на создание эшелонированной системы обороны на Восточном Кавказе – на сооружение длинной сырцовой стены и крепости в Дербентском проходе и расположенного южнее крупного опорного города-крепости Шахристан-Йездигерд (городище Торпах-кала). Важная роль в обороне отводилась не только персидским гарнизонам, расквартированным в Дербенте и Торпах-кале, а также дружинам албанских и армянских князей, но и, как представляется, ираноязычным маскутам, обитавшим в этой зоне и с которыми связываются крупный Паласа-сыртский и Кухмазкунтский курганные могильники IV-V вв., расположенные вблизи исследовавшегося городища.

ПАМЯТНИК ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗНАЧЕНИЯ

– Муртазали Серажутдинович, расскажите о правовом положении белиджинского памятника.

– Этот памятник с середины 60-х годов XX века является памятником федерального значения. По новому законодательству (с 2002 года) все археологические объекты приобретают статус памятников федерального значения. К сведению, в настоящее время Министерством культуры РД ведется огромная работа по инвентаризации памятников, находящихся на территории Дагестана. Такая работа проведена по Торпах-кале. То есть определены состав памятника, территория, в чьем ведении, пользовании находится объект и т.д. И на этой основе Министерство культуры будет выдавать соответствующие документы, охранные обязательства, которые на себя будет брать пользователь памятника, и исключающие возможность его разрушения. У нас в республике за последние 10-15 лет выявлено почти 6 тысяч памятников, которые необходимо внести в реестр. Но для этого нужно еще провести колоссальную работу.

– Какова дальнейшая судьба памятника в смысле продолжения раскопок?

– До сих пор мы вели там работы при минимальных расходах, объемах, но с целью получить максимум исторической информации. Нам удалось определить основные археологические координаты объекта – время существования, историко-культурную принадлежность, провести идентификацию и определить значение памятника. Продолжение раскопок требует больших финансовых средств. В ближайшее время работы там не намечаются. Это связано и с новым законодательством, предусматривающим обоснование цели проведения крупномасштабных работ для получения дополнительной исторической информации. Это связано и с ограниченностью доступа на объект, который находится на территории воинской части. Я благодарен руководству Дербентского погранотряда и его учебному центру; пограничники нам оказывали всевозможную помощь – в налаживании экспедиционного быта, с питанием, проживанием, предоставлением солдат для помощи в раскопках и т.д.

– Применяются ли какие-то технические новации при проведении работ?

– Собственно на этом объекте работы велись традиционным методом. А в дальнейшем планируем проведение георадарного зондирования без раскопок.

– Широко известен рассказ Агаты Кристи «Проклятие египетской гробницы» о загадочных смертях в лагере английских археологов, раскопавших гробницу фараона и потревоживших его покой. А есть ли какая-то мистика, легенды и предания вокруг Торпах-калы?

– О мистическом ничего не слышал и при раскопках ничего такого потустороннего мы не почувствовали, хотя и представляли себе реальный облик этого древнего города. А вот легенды есть. Они зафиксированы исследователями, начиная с XVIII века. Согласно одной из них, для царя Джум-джума, резиденция которого была в Торпах-кале, еду готовили в Дербенте. А чтобы еда не остыла, слуги выстраивались на всем пути и быстро передавали емкости с пищей друг другу до места назначения. В этой легенде есть и рациональное историческое зерно. Дело в том, что и Дербент, и Торпах-кала возводились одновременно в 40-х годах V века и были связаны в один эшелонированный оборонительный комплекс. Если дербентские укрепления перегораживали проход между морем и горами в самом узком месте и представляли собой передовой форпост, то Торпах-кала находилась к югу на довольно широкой приморской равнине. Именно в Торпах-кале размещался базовый лагерь с основными войсками, которые при необходимости выдвигались к Дербенту.

Эдуард ЭМИРОВ