Суровые морозы, голод, звук метронома, как биение сердца, возвещающий об авиаударах. В блокадном Ленинграде жили и умирали люди, которым было нечего есть. И все же город, зажатый в тиски фашистской блокады, продолжал сопротивляться. Ведь в нем поселилась неугасимая надежда. Она вдохновляла людей и заставляла их бороться до последнего вдоха.
27 января, в День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады, в историческом парке «Россия – моя история» прошла встреча с Мариной Владимировной Бессаловой – жительницей блокадного Ленинграда и Джавидином Зияудиновичем Джамиевым – участником СВО, начальником регионального штаба Юнармии. В рамках проекта «Диалоги с героями» они рассказывали о себе участникам встречи. Их истории переносили слушателей в разные эпохи. Важным было то, что на фоне экранных типизированных презентаций сидят живые люди – которые могут передать свои эмоции залу, воспроизвести те детали, о которых не расскажут в книгах.
Вопрос, прозвучавший со сцены: сумеем ли мы, не знающие войны, понять все, что выстрадали ленинградцы в эти суровые дни, – заставил задуматься. Как представить себе, что от голода погибло свыше 640 тысяч жителей? Вообразить себе ту битву, которую вели жители города не с оружием в руках, а с самими собой. Они видели, как впереди идущий падал замертво и уже не мог встать, но все же шли на работу. Сила духа была велика, она достигла запредельных высот, не позволяя им остановиться. «900 дней мук и слез, горести и смертей, надежд и тревог, труда и борьбы. Подвиг войны – это не только подвиг на поле боя. Но и вера, надежда, мужество, стойкость, героизм простых людей, вынесших на себе трудности блокадного Ленинграда», – произнесла ведущая.
В память о тех событиях объявили минуту молчания…
Руководитель экскурсионной службы исторического парка Марат Ибрагимов привел самые значимые факты, относившиеся к блокаде. Она длилась 872 дня, а не 900, как это упоминается во всех официальных источниках. Ленинград получил свое название в честь вождя революции Ленина, ушедшего из жизни в 1924 году. В блокаде находились 2 млн человек, из них 400 тысяч – дети. Город находился под авиаударами фашистов, и природа словно озлилась – стояли суровые морозы ниже 40 градусов. Но суровая зима помогла людям, находившимся в блокаде. Замерзшее Ладожское озеро стало дорогой «жизни» для лениградцев. Через него смогли переправить 1 млн 614 тысяч погрузок с продовольствием в Ленинград.
Самый известный дневник, написанный рукой маленькой блокадницы – девочки Тани Савичевой, стал настоящим доказательством фашистских зверств. Его использовали на Нюрнбергском процессе 1945 года. Последняя неровная запись, начертанная ослабевшей рукой, гласит: «Умерли все, осталась одна Таня».
– В 1941 году, когда началась война, я проживала в Ленинграде с мамой и бабушкой, на Васильевском, дом 22, кв. 5, – начала свой рассказ Марина Бессалова. Она говорила, а перед слушателями возникали картинки ее далекого прошлого. – Отца с нами не было. Он ушел на фронт еще в финскую войну. Я видела его всего два раза. В блокадные дни людям приходилось нелегко. Склады с продуктами немцы разбомбили, и люди собирали землю, пропитанную маслом, процеживали, чтобы добыть из нее хоть какие-то питательные капли. Последнее место работы мамы – типография, было нелегко набирать буквы вручную. Кушать было нечего. Я находилась в детском саду. В 1942 году положение в Ленинграде было трагическим. От голода начиналось кровотечение. Лекарства давалось только тем, кто помогал с крыш домов отражать авиаудары. Детсады решили эвакуировать. Нас посадили в уцелевшие вагоны. Какие-то из них были насмерть разбомблены. В дороге люди продолжали гибнуть: и взрослые, и дети. Живые ехали вперемешку с мертвыми. Когда мертвых набрался целый вагон, состав остановили, чтобы выгрузить трупы. Я попала в Адыгейскую АССР, в приемник. Оттуда меня забрала бездетная семья. Мне дали свою фамилию, поменяли дату рождения. Приемного отца забрали в армию, в конце войны он погиб.
Марина Владимировна рассказывала, полузакрыв глаза. Казалось, перед глазами проносится вся ее жизнь, оживают пережитые чувства. Особенно взволнованно говорила Бессалова о том, что нет у нее возможности отдать последний долг приемному отцу, поклониться низко и принести на могилу цветы. Где он похоронен – неизвестно.
Джавидин Джамиев – герой СВО – был немногословен: два с половиной года находился на передовой. Держал это от родителей в секрете, они думали, что сын в тренировочном лагере, так ему было спокойнее.
А дальше из зала начали поступать вопросы: от детей – главным лицам встречи. Первый вопрос – к Марине Владимировне: «У вас было трудное детство, совсем не детское. Но мы знаем, что вы очень любите петь, помогла ли вам песня в трудную минуту?»
– Да, дорогие мои. Я без песен жить не могу. Когда поешь, забываешь о плохом, – на этом слове Марина Владимировна запела одну из самых своих любимых песен «Синий платочек». Ее проникновенный голос обволакивал зал.
Вопросов к блокаднице было много, и в основном о том, что давало сил жить дальше, что она ценит в жизни после пережитого. «Я толком свою маму не знала, но память помогала мне по крупицам собирать информацию о родителях. Я смогла все узнать, и эта жажда найти информацию о близких мне людях придавала мне сил», – поведала Марина Владимировна и призналась, что после пережитого она стала ценить жизнь во всех ее красках – ярких ли, мрачных. Неважно, ведь жизнь ценна и прекрасна сама по себе.
Вопросы к Джавидину Джамиеву затрагивали темы дружбы и поддержки в период нахождения на СВО: «На СВО мы все друзья, братья, там полагаешься на рядом идущего… Я полгода жил под землей, связь была плохой, старались хотя бы строчкой успокоить близких. Там, на протяжении 250 метров траншеи, были расклеены письма и рисунки от учащихся. Для нас эти слова, эти письма стали настоящей опорой в боях, и, конечно же, понимание того, что нас дома ждут родные нацеливало на победу».
Лариса ДИБИРОВА
