Как научиться жить в горах

О таких, в общем-то, житейских, проблемах горных районов нашей республики мы говорили с Шахмарданом Ситтиковичем Мудуевым, начальником Управления развития производственного комплекса Минэкономики РД, заведующим кафедрой ГОУ ВПО «МГОУ», доктором географических наук, профессором, заслуженным экономистом РД, одним из инициаторов и разработчиков Закона «О горных территориях Республики Дагестан», принятого Народным Собранием республики 9 декабря 2010 года.
Так как Шахмардан Ситтикович – человек очень интересный, беседа получилась живая, эмоциональная и вышла далеко за плоскость обсуждения закона, о котором изначально планировалось говорить.
– Шахмардан Ситтикович, Закон «О горных территориях» у меня перед глазами. Вы – один из его инициаторов и разработчиков. Естественно, мне понятно, по каким причинам и для чего этот закон принят. Тем не менее, может, были еще какие-то объективные причины. Расскажите о них.
– Помимо тех популистских терминологий о величии горцев, о древности, уникальности и богатстве нашей горской культуры, о том, что Дагестан – это Страна гор и т.д., возникла необходимость обратить внимание на сохранение и развитие горных территорий на законодательном уровне. Есть несколько проблем, которые существуют на сегодняшний день в Дагестане. Возобновление стихийной миграции связано исключительно с оттоком населения из горных территорий. Насильственное удержание там людей, в том числе репрессивными методами, не даст реального экономического развития населенных пунктов горных районов. Таких населенных пунктов у нас было около четырех тысяч. Это значит, что каждое поселение образовывалось с экономическим обоснованием: где-то были хорошие земли для пастбища, где-то – для террасного земледелия и садоводства. Люди там жили, используя эти ресурсы. А так как демографическое развитие в этих районах было, значит, необходимые ресурсы тоже были.
Что произошло в двадцатом веке? Было большое перенаселение горных территорий, которое сопровождалось естественным иссяканием природных ресурсов. В начале 30-х годов, московская экспедиция во главе с академиком Баранским посетила горный Дагестан, и в 1933-м году они представили отчет о неосвоенности равнинных земель и перенаселенности горных территорий. Решение этих двух проблем было поставлено перед руководством РСФСР. Тогда и началось плановое переселение с горных территорий и освоение равнинных земель. Ведь тогда даже равнинные территории вокруг Махачкалы не были освоены. Народное строительство канала Октябрьской революции стало шагом к дальнейшему развитию этих территорий. Сейчас картина прямо противоположная. Такой большой отток жителей из горных территорий и активное их сосредоточение в городах нарушает баланс, который должен существовать. Получается, что люди оставляют те места, где есть природные ресурсы и массово селятся там, где этих ресурсов не хватает или их слишком мало.
Если говорить о Махачкале, то, начиная с 70-х годов, она получила очень резкий скачок в плане заселения и застройки. А такого, что произошло с городом в 90-е годы, по темпам строительства и расширения, наверно, еще не было в истории градостроительства. Сегодня мы это видим: вокруг Махачкалы уже фактически нет мест, где можно было бы даже при желании что-то строить. Давайте задумаемся, что нас ждет в будущем. Горные территории будут пустовать, а на равнинных землях людям уже не будет работы в силу перенаселенности региона. Горные территории, где занимались террасным земледелием, давно заброшены, и уже нет механизма, который сможет заставить людей заниматься тяжелым физическим трудом. Родители не привлекают своих детей к сельскому труду. Выросло уже целое поколение 23-летних юношей, которые, даже живя в горном селе, уже потеряли навыки и не хотят заниматься физическим трудом.
– Но я понимаю этих людей. Те, кто сами всю жизнь прожили в селе, не хотят, чтобы их дети там жили. Ведь каждый родитель желает своему ребенку лучшей участи, хочет, чтобы его ребенок учился, получил хорошее образование, жил в большом городе, сделал карьеру. Родители сами не хотят, чтобы их дети возвращались в село и продолжали заниматься тем же, чем занимались они.
– Правильно, тут никак не запретишь. Да и речь не идет о запрете перемещения и насильственном удержании населения в горах. Боже упаси! Это уже было. Этого нельзя делать ни в коем случае. Надо работать над созданием комфортных условий, похожих на городские. У государства сейчас есть такие возможности. Силы и техника это позволяют. Вот это и есть главная цель закона, который принят. Необходимо создать там экономические условия для труда, это с одной стороны, и с другой – возможность получения всех социальных благ для людей, живущих в сельской местности. Ведь сегодня они обделены всем этим: образовательными ресурсами, транспортом, водообеспечением, отоплением, то есть всеми коммунальными услугами. Горские жители все делали сами, ведь до начала 60-х годов они фактически не являлись гражданами, они не имели паспортов, социального страхования. Государство на эти территории смотрело как на неперспективные. Ситуация теперь изменилась. Важнейшим ресурсом для нас сейчас являются горные территории. Без них мы даже представить себе Дагестан не можем. Что нам этот кусок равнины, ведь горная часть Дагестана начинается уже с Тарки-Тау. Тем более основным занятием в нашей республике всегда было животноводство. И основная его доля приходилась на горные районы. Если это прекратится, огромные территории выйдут из экономического оборота. Где на равнине при такой плотности мы будем выращивать те же картошку с капустой и растить скот, не только для самообеспечения, но и для того, чтобы на этом зарабатывать?
– Но ведь и равнинная часть Дагестана не вся пригодна для включения ее в экономический оборот. То, что было пригодным для освоения, уже освоено, а остальное – та же Ногайская степь – находится в депрессивном положении. Да и с экологией там проблемы. Получается, что вся надежда на горный Дагестан.
– Совершенно верно. Там идет процесс опустынивания земель. Ведь на равнинной территории Дагестана у нас не чернозем, а в основном солончаки, заболоченные территории. Сильная чересполосица не дает развернуться. Урожаи низкие. Поэтому надо развивать животноводство и горно-долинное садоводство. Ведь такие абрикосы и персики, как в Унцукульском районе, нигде не растут. Их вкусовые качества и содержание минеральных веществ не сравнятся ни с какими другими, выращенными на других территориях. Капуста всех сортов выращивается в Левашинском, Рутульском и Докузпаринском районах. Картофель растет практически во всех горных районах Дагестана.
– Но почему Закон «О горных территориях» приняли именно сейчас, ведь проблема эта существует уже давно? Раньше просто было не до этого или ситуация стала настолько критической?
– Дело в том, что, по программам, действовавшим до начала 90-х годов, территории внутри горного и высокогорного Дагестана считались неперспективными, и туда не вкладывались никакие капитальные вложения. Это и ускорило деградацию горных районов. Представьте себе: с 1959 года по сегодняшний день число горных населенных пунктов сократилось более чем в два раза. Оценивая, критическая сегодня ситуация или нет, я сказал бы, что критическая. Частая смена власти и реорганизация муниципальных образований замедляли процесс принятия этого закона. Он проталкивался почти десять лет. То есть раньше тоже поднимался этот вопрос, но непосредственно разработкой закона мы занялись в течение полугода, которые предшествовали его принятию, благодаря содействию республиканских властей. Нами были проведены экспертизы во всех горных районах республики. Закон прошел открытые слушания, был одобрен Экономическим советом. Многие районы дали нам ценные предложения. Без поддержки государства реализация этого закона невозможна. Во всем мире так. Государству ведь легче обеспечить всеми необходимыми условиями один город, а не раздробленные населенные территории, но собрать все население республики в одном мегаполисе – это невозможно.
– В законе четко расписано, какая территория считается горной. То есть: 1000 метров, 1500 метров над уровнем моря и т.д. Нам известно, что горная часть Дагестана делится на предгорную, внутригорную и высокогорную части. Скажите для наглядности, что, по настоящему закону, мы теперь должны считать горной территорией? Допустим, Буйнакск – это горная территория?
– А почему Буйнакск не горный? С какой стати он не горный? Понятно, что условия там не те, что в высокогорном Дагестане, но это не равнина.
– Но, может, для жителей высокогорных сел Буйнакск – это нормальная равнина!
– Нам, может, это и кажется, но равнинная территория – это не когда в горах находится равнина. Допустим, почти весь Хунзахский район расположен на равнине (на Хунзахском плато), так же и Гуниб. Но это не означает, что они находятся на равнине. Там разряженность воздуха, ниже производительность труда и т.д. Расходы топлива при поездке в горный район на двадцать-двадцать пять процентов выше. Горная территория начинается уже тут, с Ленинкента.
На фоне Карпат и Альп в советское время на дагестанские горы вообще не обращали внимания. Кавказские горы видели только в Азербайджане или Армении. У нас их видеть вообще не хотели. Поэтому, хоть в законе мы это четко и прописали, нигде нет общепринятой градации горных ярусов Дагестана. А хозяйственная деятельность в Дагестане осуществляется и на высоте 2000-2500, а то и 3000 метров.
– Статья 9, пункт 2 этого закона: разработка и реализация республиканских программ развития горных территорий. Кто будет этим заниматься, и какие сроки на это отпущены?
– Сейчас идет утверждение Стратегии социально-экономического развития Дагестана, разработанной до 2025 года, куда отдельными пунктами эти программы заложены. В том числе программы по социально-экономическому развитию горных территорий. Дальше, уже по мере принятия Стратегии, будет утверждаться план ее реализации, куда входят эти пункты. На данный момент разработаны Федеральная программа по развитию Северо-Кавказского федерального округа и целевая программа социально-экономического развития Республики Дагестан.
В них тоже содержатся пункты развития наших горных территорий.
– Помимо льгот, субсидирования и других пунктов по поддержке горных территорий, содержащихся в законе, есть в этой Стратегии-2025 отдельные крупные проекты по развитию этих территорий? Например, строительство консервного завода, фармацевтического?
— Они не сосредоточены в каком-то отдельном блоке, но подобные проекты есть. В разработке создание второго яруса торгово-транспортной логистической системы. Экономическое районирование мы будем использовать для того, чтобы разгрузить транспортно-логистические узлы посредством их переноса на другие пункты. Раньше центром всех узлов была Махачкала: морского, воздушного, сухопутного, трубопроводного, транспортных путей. Сейчас планируется переход к ярусу второго уровня: Буйнакск, Хасавюрт, Леваши, Хунзах, Унцукуль, Гергебиль, Ботлих. Это позволит правильно и оперативно организовать первичную переработку и хранение продукции, произведенной в горных районах. Горные районы должны непосредственно участвовать в этом процессе и получать прибыль, а не оставаться в стороне.
– Так ведь у нас мало кто хочет покупать те же ахтынские яблоки, ссылаясь на их непрезентабельный вид. А вот бакинские берут – крупные, красивые, гладкие. Мы что делаем? То, что вырастет, то и собираем. А у них селекция, современные технологии.
– По селекционной научной работе мы отстаем наверняка на все сто лет. От соседнего Азербайджана, который сделал очень большой скачок в этом направлении, от Турции, Ирана и т.д. Мы хвалимся своими учеными, а за последние двадцать лет создан новый сорт яблок? Нет. А они свои яблоки берегут: от солнечных лучей, ветра, града. Это технология умных людей. Мы разве страхуем что-нибудь от чего-нибудь? Это то же самое, что и отличие пожилого человека от старого. Что может дать двадцатипятилетняя корова и тридцатилетняя яблоня?! Сегодня химическая промышленность достигла такого уровня, что мы можем защищать плоды от вредных природных факторов, есть капельное орошение для мест, где не хватает воды. А у нас как? Живет корова. Если выживет – выживет. Сколько захочет молока дать – столько и даст. Получаем две тонны этих кривых-косых яблок с гектара, в то время как в Турции уже давно получают двести тонн, четыреста тонн с гектара! И притом с меньшими затратами. Мы сейчас разрабатываем программу развития тепличного хозяйства в горах и на равнине. Современные технологии позволяют делать так, чтобы яблоки росли вдоль ствола дерева. И тогда не надо будет лезть на стремянки и мобилизовывать студентов, используя их бесплатный труд. Надо привлекать науку.
– Статья 9, пункт 4 сего закона: совершенствование системы образования и целевой подготовки кадров для горных территорий. Мы об этом сейчас говорим? И кто будет готовить эти кадры? Наша Дагестанская сельскохозяйственная академия? О ком идет речь?
– Речь идет обо всех специалистах. У нас в селах есть школы, медучреждения, сельскохозяйственные организации.
– Но ведь для подготовки этих кадров у нас есть учебные заведения.
– Я говорю о целевой подготовке, чтобы привлечь молодежь в села. Сегодня, хоть и потерян авторитет сельского хозяйства, Сельхозакадемия переполнена студентами. А зачем они туда идут? Ведь не с целью работать в сельском хозяйстве, а с целью стать, например, милиционером, для чего и нужна корочка о высшем образовании.
– Ну не хочет сегодня молодежь идти в сельское хозяйство! Что ж тут поделаешь.
– Вот поэтому для них надо создать условия: обеспечить их работой, жильем, льготами, чтобы молодые люди могли комфортно жить.
– В статье 10 Закона прописаны источники финансирования, в том числе из федерального, республиканского и муниципального бюджетов. Неужели в муниципальных бюджетах имеются для этого деньги?!
– Сегодня – нет.
– А когда они будут?
– Будут тогда, когда начнут нормально работать, получать высокие урожаи. Когда поймут, что работать надо на себя.
– А федеральный бюджет готов выделять средства на развитие горных территорий Дагестана?
– Безусловно! Создание инфраструктуры на этой территории, Матлас, Чиндирчеро – все это задача федерального бюджета.
– Наверно, строительство дорог в горных районах – самая актуальная для нас проблема. Ведь не зря же говорят, что страну делают дороги. Нет дорог – нет страны. И то, что сегодня добраться из одного горного района в Махачкалу можно за три часа, а в соседний район за десять, — это дикость.
– Да, вы правы.
– Шахмардан Ситтикович, у меня к вам последний и главный вопрос. Вот я, допустим, захочу жить в горном селе, дышать свежим воздухом, наслаждаться красивыми пейзажами, но при этом я не разбираюсь в сельском хозяйстве, промышленности, народных промыслах. Я просто гуманитарий. Что мне может предложить государство, чтобы удержать меня в горах? Где я, допустим, высоко в горах найду себе применение и еще хороший книжный магазин?
– Вы этот вопрос задаете в прошлое или в будущее?
– В будущее.
– Если в будущем люди собираются еще читать книги, это значит, что мы не вымерли еще! (смеется).