Шевкет Шахиевич Гасанов родился в Рутульском районе. Окончил Дагестанский пединститут и Азербайджанский госуниверситет в Баку. Преподавал в Рутульской средней школе, был инспектором Министерства народного образования, несколько лет преподавал в Монголии. Пятнадцать лет был директором Махачкалинской гимназии № 33. Сейчас он — главный специалист экспертной службы Министерства образования РД. Отличник просвещения СССР, РСФСР, МНР, заслуженный учитель школы РФ и РД, академик Академии творческой педагогики.
— Шевкет Шахиевич, каковы аспекты образовательного процесса в Дагестане?
— Школа — это дом, где формируется личность. Как-то Лев Толстой ввел понятие «дух школы». Он точно определяет термин «суть школы». Есть творчество, есть свобода общения, а у ребенка есть желание идти по утрам в школу — значит, есть дух школы. Не принижая сложности и актуальности вопроса о кадрах и материальной базе, я считаю, что здесь значительную роль все-таки играет субъективный фактор. При наличии определенного прилежания учитель, не лишенный некоторых природных данных, в состоянии постоянно совершенствовать методы обучения и воспитания, добиваться лучших результатов.
Другое дело, что государственные стандарты ставят учителя в определенные рамки. «Чему учить?» — не личный вопрос учителя, это государственный вопрос, если хотите, социальный заказ общества школе. На мой взгляд, подход к решению данного вопроса консервативен. И призывы «привести содержание школьного образования в соответствие с современным уровнем развития науки, техники, культуры», раздающиеся на протяжении десятилетий со всех высоких трибун, практических шагов за собой не влекут.
Три-четыре десятилетия назад состояние природы не вызывало такого массового беспокойства, как сейчас. Усилиями отдельных энтузиастов — государственных деятелей, писателей, ученых, экологов — эти проблемы не решить. Требуются повседневные действия, практические шаги всех и каждого.
— Что дают наши школьные программы или что предполагают давать в будущем подрастающим поколениям, чтобы каждый человек проникся глубоким пониманием этих проблем и своей личной ответственностью, сочетающейся с верой, внес практический вклад в их решение?
Боюсь, что неоправданно мало. Не об этом ли свидетельствуют такие печальные явления, как состояние Самурского леса, бархана Сары-Кум, истощающиеся рыбные запасы Каспийского моря и ряд других заповедных зон Дагестана, где недопустимые методы и масштабы хозяйственной деятельности человека приняли угрожающие масштабы?
А какими методами приучают детей к труду в школе? Я сознательно избегаю термина «привить любовь к труду», поскольку он кажется мне надуманным. По-моему, это чувство не прививаемо. Надо показать, доказать, убедить каждого юного гражданина, что труд — это необходимость, что без труда человеку не на что было бы жить, и что средства к жизни добываются трудом, это архиважная задача.
Раньше, когда в Дагестане преобладало сельское население, с трудовым воспитанием не было проблем. Но урбанизация, появление машин и механизмов в смысле трудовой подготовки подрастающего поколения имеют и отрицательные последствия — дети постепенно, но неуклонно освобождались от труда. Как ни парадоксально, взрослые сами подталкивали, ускоряли этот процесс, потому что стали оберегать детей от труда.
— Кстати, как вы относитесь к исламской религии? Вы человек верующий?
— Назвать себя верующим тоже не могу. Ислам — это целое учение. Я человек определенного времени. Упрощенное представление о том, что выше нас, людей, ничего и никого нет, я не разделяю. Существует сила более высокого уровня, чем мы. Человек наделен сознанием, но человек также является частью живой природы. А если это так, то значит, что есть что-то выше человеческого сознания, что управляет всем этим огромным миром.
Не зря Священный Коран учит нас, что для познания Всевышнего необходимо сначала познать самого себя, окружающий мир, а посредством знаний укрепляется и вера. Как говорил великий писатель Чехов: «Человек или должен быть верующим, или ищущим веру, иначе он пустой человек».
— Не стихают дискуссии о преподавании в школах родных языков…
— Уже этих дискуссий не будет. Благодаря настойчивости нашего коллеги, директора НИИ педагогики имени Тахо-Годи, депутата Народного Собрания РД Г.И.Магомедова на недавней сессии при принятии депутатами Закона РД «Об образовании» были внесены две поправки. Одна из них была о том, что образовательное учреждение с русским языком обучения обеспечивает изучение родного языка как обязательного предмета.
В законе четко прописано, что образовательные учреждения с русским языком обучения со смешанным составом учащихся обеспечивают обучение родному языку как обязательному предмету. Теперь от желания родителей мало что зависит — это уже обязательный предмет.
Я полностью солидарен с Гамидулахом Исмаиловичем, когда он в интервью вашей газете недавно отметил, что любой удар по родным языкам неминуемо отразится на культуре народов Дагестана. Кто будет читать писателей, пишущих на родных языках? Родные языки, если так будет продолжаться и дальше, могут, в конце концов, отмереть за ненадобностью».
Сохранение и защита языков народов Дагестана должны стать важнейшим направлением деятельности наших политиков и деятелей культуры. Помните, Расул Гамзатов говорил, что если завтра исчезнет его родной язык, то он готов сегодня умереть.
Но родной язык живет, пока живы наши села. Психология же горожанина зачастую безразлична к национально-родственным связям, здесь формируется психология законопослушания, на место обычая, адата приходит закон.
Вы наверняка обратили внимание на то, что в селах перестают играть свадьбы — гораздо удобнее сыграть ее в банкетном зале в Махачкале. Национальная музыка, песни заменяются русскими, арабо-турецкими и западными мелодиями.
Уменьшаются издания на национальных языках. Где сегодня можно купить книги Махмуда из Кахабросо, Чанки, Етима Эмина, Ирчи Казака, Сулеймана Стальского, Омарлы Батырая и других национальных поэтов и писателей?
Напрочь забыта национальная литература советского периода, как будто ее не существовало. А ведь во многом это были годы расцвета нашей культуры.
