Народные промыслы — это голос и душа горцев

Финансовая поддержка, современный менеджмент и грамотный промоушн – и проблема будет решена. Обо всем этом нам рассказал Г.Г. Ахмедов, руководитель Департамента по народным художественным промыслам при Министерстве промышленности, транспорта и связи РД.
— В 2008 году Магомед Сулейманов снял фильм о состоянии народных промыслов Дагестана. Целью было привлечь внимание к этой проблеме. Гусейн Гаджимагомедович, что изменилось с того времени?
— Знаете, одним фильмом привлечь внимание к проблеме нереально, потому что есть много объективных и субъективных причин спада объемов производства образцов народных промыслов. Мы, например, знаем, что в СССР ковровое производство на 50% дотировалось из бюджета страны, а также был выстроен рынок сбыта, существовала определенная система. Была фирма «Российские ковры», которая выходила на международный рынок и реализовывала их. Сейчас, в условиях рынка, конечно, странно платить им только за то, чтобы они работали, но все же какая-то поддержка государства просто необходима. В чем выражается эта поддержка на сегодняшний день? В первую очередь, это льготное налогообложение. Например, изделия народно-художественных промыслов, которые прошли художественно-экспертный совет, освобождены от налога на добавленную стоимость. Такой Совет сейчас имеется при Правительстве, он определяет, имеют ли изделия, представленные на Совете, художественную ценность. Если Совет признает, что да, оно освобождается от НДС, который составляет 18%, а это приличная сумма. Есть также освобожденные от налога на землю и т.д. Второе – кредитование, а точнее, субсидирование процентных ставок по кредитам для предприятий народно-художественных промыслов. Если у предприятий есть залоговое имущество, они могут получить кредит. В основном эти проценты субсидируются из республиканского бюджета. Уже сегодня у нас есть предприятия, которые получили такие кредиты. Это Кубачинский комбинат. Он получил в прошлом году в Россельхозбанке десять миллионов рублей. Унцукульский комбинат в этом же банке получил семь миллионов рублей. Есть предприятия, которые могут получить эти кредиты. Они и работают хорошо. А есть и практически развалившиеся предприятия, например, ковровые, у них нет залоговой стоимости для получения кредита.
Я назвал две формы господдержки. Это для всех предприятий. Но есть еще и целевая программа Республики Дагестан по поддержке народно-художественных промыслов. Она действует с 2004 по 2010 гг. К сожалению, до 2008 года эта программа не работала. А начиная с 2008 года и включая этот, есть определенные суммы, которые идут, например, на популяризацию народных промыслов. Это издание каталогов, реклама изделий на телевидении, издание книги о народно-художественных промыслах, бесплатное участие многих предприятий на московской ярмарке. У нас там есть своя профильная ярмарка по народным промыслам «Ладья». Участие в ней помогает заключать договоры, продавать там изделия и т.д. Последние два года мы объявляем конкурс на телевидении и в печати на лучший материал о народных промыслах. Эта целевая программа предполагает 3-4 миллиона рублей в год. Это мизерная сумма, учитывая все разнообразие народно-художественных промыслов Дагестана.
— Ну, это в основном рекламно-просветительская деятельность, как я поняла. А вот конкретно чем можно помочь тому же ковроткачеству?
— Ковроткачеству целевой программой мы помогли. Три государственных предприятия, занимающиеся ковроткачеством в Хивском районе, находятся в нашем ведении. Они посредством этой программы на целый год были обеспечены пряжей на сумму в один миллион рублей, то есть более трех тонн пряжи на каждое из трех предприятий.
— А частные предприниматели не инвестируют в эту отрасль?
— Художественные промыслы – это ручной, очень низкорентабельный труд. Если труд низкорентабельный, ни один инвестор не вкладывает в него деньги. Это ему неинтересно. Инвесторы ищут там, где есть прибыль и производство можно автоматизировать, а если его автоматизировать, то это уже не будет народно-художественным промыслом. На сегодняшний день один квадратный метр изделия ковровщица производит за один месяц. За это она получает от четырех до пяти тысяч рублей. Но есть такие энтузиасты, которые возродили практически утраченные с 60-70-х годов старинные технологии натуральных красителей. Они зарабатывают на этом определенные деньги. Поэтому с инвестициями в этой области всегда тяжело, но если народные промыслы мы признаем как часть древнейшей дагестанской культуры, то и не следует забывать, что культура всегда должна поддерживаться государством. Сейчас идет разговор о создании всероссийской целевой программы поддержки народных промыслов, но решение этого вопроса пока затягивается. К тому же сейчас в Москве нет главного органа, то есть серьезной организации, которая бы занималась исключительно этим вопросом. Нашей вышестоящей организацией в Москве считается Министерство промышленности и торговли. Там один отдел – промышленности – занимается нашей сферой.
— Когда в Дагестан приезжают иностранцы или жители других регионов России, мы же их всех в Дербент возим. Может, начать их возить в села, где производят изделия народных промыслов? Чтобы смотрели.
— А как же! У нас в целевой программе это расписано, и мы давно говорим о создании инфраструктуры поддержки народных промыслов. Что туда входит? Демонстрационные мастерские. Это необходимо. Во многих странах под это отведены целые улицы. И у нас рассматривается этот вопрос.
— Но все упирается в бюджет?
— Да. Но в этом году нам передали небольшое помещение под Центр народных промыслов и выделили определенные средства на ремонт этих помещений. У нас будет свой выставочный центр с демонстрационными мастерскими. Там же можно будет и приобрести изделия.
— Но те же журналисты, приезжающие к нам из других городов России, ходят по сувенирным магазинам, смотрят, спрашивают, можно ли сфотографировать, но редко покупают, говорят: дорого слишком.
— Да, но серебряные изделия же даром продаваться не будут. Вот, например, Гоцатлинский художественный комбинат изготавливает женские серебряные украшения. Они довольно-таки доступны. Так же кубачинские браслеты. Но столовое серебро, к примеру, дорогое во всем мире.
— Говорят, что проблема в том, что производители на местах продают свою продукцию почти по себестоимости, а так называемые в народе перекупщики потом продают эти же изделия в Москве и за границей по очень высоким ценам.
— Ну, конечно, ведь у тех, кто занимается их реализацией, есть свои расходы на проживание, торговые площади и т.д. Поэтому изделия всех предприятий, подведомственных нашему Департаменту, – и Кубачинского художественного комбината, и Унцукульской фабрики народно-художественных промыслов, и Ботлихской фабрики андийских бурок, и гончарного производства Балхара, и Гоцатлинского художественного комбината, и ковроткаческих предприятий Хивского района – будут реализовываться в Центрах народных промыслов без торговой наценки.
— Насколько занятие народными промыслами может решить проблему трудоустройства в тех же дагестанских селах?
— В горных трудоизбыточных районах Дагестана, конечно, может. На сегодняшний день около двух тысяч человек занимаются народными промыслами. Это не так уж и мало. Во времена СССР их число доходило до тридцати тысяч. Еще раз подчеркну: важно, чтобы существовали государственные центры народных промыслов. Если они возникнут, то от них уже будут отпочковываться небольшие частные предприятия. Не будет центра – не будет и частников. По такому принципу работает Кубачинский комбинат. Какие-то работы люди могут делать вне комбината, хоть и основные фазы осуществляются на головном предприятии. Поэтому если мы помогаем центру, значит, поддерживаем и частников. Два года не работало Гоцатлинское предприятие. Сейчас его запустили. У них есть ученичество – студенты и выпускники Буйнакского профессионального колледжа.
— Привлекается и молодежь?
— Да. Молодые люди хотят получить профессию, и на самом деле этим очень интересно заниматься. Почему мы говорим, что надо поддерживать Центры народных промыслов? Потому что ученичество может быть только там. А частник – сегодня он этим занимается, а завтра захочет заниматься чем-то другим.
— А есть промыслы, искусство которых уже утрачено, потому что в свое время старшее поколение не смогло передать его молодежи?
— Например, Гоцатль издревле славился медно-чеканным производством, на сегодняшний день там не осталось ни одного человека, который бы им занимался. В селении Ичичали Гумбетовского района осталось несколько человек, занимающихся медно-чеканным делом. Испикская керамика – это уже утраченный промысел. Уже никто не помнит, как этим занимались. Но есть люди, которые хотят восстановить ее, ведут раскопки и т.д. Нужны серьезные лабораторные исследования, чтобы определить, каким образом делались эти изделия. Из чего делали поливную глазурь для испикской керамики – сегодня никто не знает. Сулевкентская керамика пока не угасла, но на грани угасания. Кайтагская (даргинская) вышивка тоже была угасшим промыслом, но сейчас есть люди, которые занимаются ее восстановлением. Издана даже книга «Даргинская вышивка». Всем этим занимаются энтузиасты, творческие люди.
— А есть вообще люди, которые занимаются культурологическими, искусствоведческими исследованиями в этой сфере, изучают историю народных промыслов Дагестана, пишут диссертации?
— Этим занимается Институт педагогики имени Тахо-Годи. Марат Байрамбеков, например, пишет о дагестанских народных орнаментах.
— А из-за границы ученые не приезжают? Сейчас же модно приезжать с Запада в сельскую глушь и изучать самобытную культуру горских этносов.
— Как раз-таки человек, приехавший из Лондона, впервые и классифицировал, и описал кайтагскую вышивку.
— Как Вы считаете, если учесть тот объем нынешней господдержки, через какое время можно будет говорить если не о прибыльности, то хотя бы о стабильности в этой отрасли, если это вообще возможно?
— Мы должны разделить промыслы на угасшие, угасающие и успешно развивающиеся сегодня (кубачинское искусство, т.е. производство серебряных изделий и художественная обработка металла — производство ножей, которым занимаются в Кизляре). Эти предприятия прибыльные и успешно развиваются. А вот угасшие промыслы надо восстанавливать, не затягивая этот вопрос. А угасающие – Балхар, Амузги, Сулевкент – надо поддержать. Их надо поднять из постперестроечных руин. Я бы хотел еще добавить, что большую долю промышленного производства республики занимают народно-художественные промыслы. Это до десяти процентов. А если в цифрах – на 745 миллионов рублей произведено изделий народно-художественных промыслов за 2009 год. Отрадно, что, несмотря на кризис, по сравнению с 2008 годом нет спада. Наоборот, за год прирост составил один процент. Этим занимаются около сорока предприятий разных форм собственности и около 600 индивидуальных предпринимателей.
— А индивидуальных предпринимателей поддерживает государство в плане налогообложения, субсидирования процентных ставок и т.д.?
— Конечно, это касается всех.
— Перспектива развития именно угасших промыслов – она есть?
— Да. Государство обязано их поддержать.
— То есть в скором будущем мы можем ждать улучшения ситуации?
— Улучшение должно быть, потому что сегодня есть понимание того, что народные промыслы – это наши символы, лицо. И лицо свое мы должны сохранить.