Вопрос о роли и месте наибо-мудирского корпуса Шамиля в истории борьбы горцев в 20-50-х годах XIX века остается сегодня в исторической науке одним из малоизученных. Работа доктора исторических наук Юсупа Дадаева «Наибы и мудиры Шамиля» – это первое монографическое исследование, специально посвященное этому институту в системе военно-административного, политико-правового и гражданского управления в имамате Шамиля. Именно это обстоятельство послужило информационным поводом для беседы с автором.
Наша справка. Юсуп Дадаев издал более 10 монографий, среди которых такие, как «Национально-освободительная борьба Дагестана и Чечни под руководством имама Шамиля». Сборник документов (2005 г.), «Государство Шамиля» (2006 г.), «Столицы Шамиля» (2006 г.), «Ахбердил Мухаммад – знаменитый наиб Шамиля» (2009 г.), «Наибы и мудиры Шамиля» (2009 г.). За написание исторических документальных повестей «По тропам шамилевских сражений» (1997 г.) и «Ахульго – боль моя» (1998 г.) в 2001 году Ю. Дадаев удостоен Государственной премии Республики Дагестан в области литературы. По мнению специалистов, в Дагестане формируется школа шамилеведения под руководством Дадаева, которая достойно приняла эстафету старшего поколения ученых-кавказоведов. В рецензии к книге «Наибы и мудиры Шамиля» («Вестник Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН» №3 (23), 2010 г.) известные ученые-историки Х. Рамазанов и А. Магомеддадаев считают, что научная и общественно-политическая деятельность Ю. Дадаева заслуживает самой высокой оценки, в том числе выдвижения в члены-корреспонденты Российской академии наук.
ИМАМАТ
– Юсуп Усманович, когда и как у вас возник замысел этой книги? Как вы искали материалы?
– Произошло это в 1989 году после знаменательной встречи с патриархом исторической науки Дагестана, профессором Расулом Магомедовым. Узнав, что я интересуюсь документами, посвященными истории Кавказской войны, Расул Магомедович посоветовал мне систематизировать и обобщить собранные материалы по данной тематике. Историческая наука бурно развивается, в научный оборот вводятся сотни документов внутриимаматского происхождения, ранее не известных и не исследованных. Это, прежде всего, документы на арабском языке, государственном языке Имамата, а также русскоязычные документы, возникшие в военно-политических структурах Российской империи. Их изучение позволяет получить реальную и более полную картину сущности и особенностей развития этого государства.
К источниковой базе монографии относятся материалы, исходящие от властей. Вторая группа источников имеет наибольшую ценность. Это письма Шамиля, наибов, мудиров, решения Государственного совета и общеимаматских съездов. Третья группа – это труды русских, европейских и восточных авторов. Четвертая группа – это архивные данные, основная часть которых вводится в научный оборот впервые. Исключительную ценность представляет новый полевой материал, собранный в течение 20 лет в аулах Дагестана, Чечни и других регионов Кавказа, где я бывал, беседуя с потомками наибов, что позволило более подробно исследовать их военно-гражданскую деятельность и биографии.
– В чем актуальность вашего исследования?
– К сожалению, в историографии XIX-XX веков не было уделено достаточного внимания исследованию объективных и субъективных причин возникновения и распада специфического государственного образования – Имамат. Мы постарались изучить реформаторские достижения Шамиля, которые, на наш взгляд, заключаются в том, что он вместе со сподвижниками разработал теоретические основы антиадатских реформ и практически осуществил правовую революцию в Дагестане и Чечне. На этой основе строилась вся система власти и управления государства Шамиля. Это было государство, защищавшее одновременно свободу и независимость народов, в течение 30 лет проводившее преобразования военно-политического, социально-экономического и административно-правового характера, направленные на обеспечение прав и свобод граждан независимо от социального происхождения и национальной принадлежности.
– По вашим словам, Имамат был чуть ли не прообразом правового государства с элементами гражданского общества…
– В государстве Шамиля имелись элементы гражданского общества. По крайней мере, Имамат своей демократичностью стоял выше дагестанских ханств, кавказских феодальных деспотий, колониальных форм управления, введенных здесь царизмом, а также стран Ближнего и Среднего Востока, Африки. Французский историк Рене, наш академик М. Покровский и многие другие исследователи давали высокую оценку Имамату в качестве достижения политического творчества кавказских горцев. Примечательно, что за многие виды преступлений Шамиль смягчил наказания. К примеру, за кровную месть он ввел штраф. Ранее воровство наказывалось отрубанием рук, ног, при Шамиле за этот проступок вводился также штраф.
ЕДИНОМЫШЛЕННИКИ
– Каким бы одаренным и целеустремленным ни был Шамиль, но без единомышленников и преданных помощников он вряд ли смог создать и руководить таким государством, как Имамат. Вы с этим согласны?
– Да, конечно. Шамилю помогали достойные личности, среди которых следует назвать Магомеда Ярагского, Джамалудина Казикумухского, Абдурахмана Согратлинского, можно было бы привести имена и других известных богословов того времени. Анализ исторических документов показывает, что за все время существования Имамата Шамилем было назначено свыше 250 наибов, около 40 из них были освобождены от должности за те или иные упущения в работе, свыше 180 наибов геройски сражались и погибли в боях, а некоторые пережили самого Шамиля, после его пленения стали видными учеными, просветителями и управленцами царского правительства на местах.
На основе достоверных данных подвергнуты критике утверждения, в которых искажена роль наибов Шамиля: их показывали угнетателями народных масс, утверждали, что отношения между наибами и Шамилем всегда были напряженными, и он проводил по отношению к ним политику «кнута и пряника», считали, что на место светских феодалов пришли духовные, что Шамиль и его наибы превратились в крупных феодалов. Ни Шамиль, ни его наибы не были таковыми. Наибы были людьми недюжинного военного дарования, завидной храбрости, многие из них пали в борьбе как истинные герои. Все наибы отличались красноречием, среди них были и поэты, даже хафизы, которые знали Коран наизусть. Но неправильно будет и идеализировать институт наибства. Конечно, были и негативные явления – измена присяге, переход на сторону противника, игнорирование имама.
– В вашей книге есть специальная глава, посвященная функционированию мудирств Имамата. Чем руководствовался Шамиль, вводя новый институт управления своим государством?
– По мере расширения территории государства, усложнения задач управления ими, в конце 1840 года Шамиль делит Имамат на мудирства, то есть на провинции, области, в которые входят несколько близлежащих, граничащих друг с другом административных территорий Дагестана и Чечни. Мудирства образовывали, как правило, четыре наибства.
На мудирства были возложены задачи военного и административного руководства наибствами. Мудир координировал действия подчиненных ему наибов, контролировал их действия от имени Шамиля и Государственного Совета по всем важнейшим вопросам государственного управления. Число наибств в составе мудирств менялось в зависимости от военных успехов Шамиля и его сподвижников. Само количество мудирств в разное время также колебалось от четырех – в 1840 году до восьми – в конце 1844 года. А с 1852 года они вообще перестали существовать как военно-административная структура государственного управления.
– Большое место в книге (и не только по количеству страниц) вы уделили мудиру Ахбердил Мухаммаду из Хунзаха. Отчего такое внимание к этому сподвижнику Шамиля?
– Дело в том, что в начале сороковых годов, когда возник институт мудиров, заместителем верховного главнокомандующего, начальником генерального штаба стал Ахбердил Мухаммад. Это тот самый соратник имама, который взял в плен моздокскую христианку (будущую жену Шамиля) Шуанат. Талант и организаторские способности Ахбердил Мухаммада особенно ярко проявились при имаме Шамиле. Вместе с такими наибами, как Кебед-Мухаммад Телетлинский, Абдурахман Карахский, Алибек Хунзахский, и другими он помогает Шамилю объединять народы Дагестана и Чечни против царских войск и местных феодалов. Фактически Ахбердил Мухаммад становится вторым человеком в Имамате, которому Шамиль всецело доверяет и советуется с ним по самым важным вопросам. Его отличали отвага, благородство, бескорыстие, природный талант полководца. Достаточно вспомнить, как летом 1840 года Ахбердил Мухаммад остановил карательную экспедицию генерала А. Галафеева внутрь Чечни. Во время боя в Гехинском лесу он добился успеха, потеряв вдвое меньше людей, чем царские войска. Ход этого сражения красочно и точно изобразил в стихотворении «Валерик» Михаил Лермонтов, участвовавший в том походе в качестве поручика Тенгинского пехотного полка. Ахбердил Мухаммад был первым мудиром Шамиля из числа дагестанцев на территории Чечни. Чеченцы очень любили его за справедливость и смелость. Были разоблачены десятки лазутчиков, которые по заданию командования царских войск должны были организовать убийство Ахбердил Мухаммада. 12 июня 1843 года он был смертельно ранен в спину. Ныне его могила находится в селении Гушкерт Шатоевского района Чеченской Республики.
НАЗНАЧЕНИЯ
– Вы сказали, что в Имамате обеспечивались права граждан независимо от национальной принадлежности. А как этот принцип реализовывался при назначении на должности наибов и мудиров?
– Среди ближайших соратников Шамиля были не только аварцы и чеченцы, хотя их было большинство, но и представители других национальностей. Среди авторитетных наибов – Ахмеднаби и Шейх-Мулла из Ахты, Магомед-Мирза Анзоров из Кабарды, Агабек из Рутула, Али из Табасарана, Ибрахим-Хаджи из Адыгеи, среди должностных лиц были осетины, балкарцы, кумыки, ногайцы, даргинцы, азербайджанцы, татары и многие другие.
Когда на заседаниях Государственного Совета Имамата обсуждалась та или иная кандидатура для назначения на должность наиба, имам Шамиль и его соратники считали, что порядочный, честный, благовоспитанный человек, как правило, бывает и мужественным. При подборе наибов никакого значения не придавалось принадлежности человека к какому-то роду, обществу, народу или тухуму, жестко пресекались протекционизм, клановость и местничество, на первое место ставились личные качества претендента. Так, в начале 1850 года в письме к ученым, кадиям, знатным людям и простому народу Кайтага и Табасарана, отправляя по их просьбе мудира и наиба Абакар-Хаджи Акушинского, Шамиль писал: «Мы послали к вам надежного брата, пользующегося уважением в ваших краях, достойного алима и доблестного воина Абакар-Хаджи, сына известного алима Мухаммада кади Акуши, нашим наибом над всеми жителями ваших вилайетов, свободным в выборе своих действий там, поскольку он – самый достойный сын своего времени, так как в нем сочетаются ученость, непримиримость к врагам, предусмотрительность, и о нем идет заслуженная слава».
Особым вниманием и симпатией Шамиля пользовались молодые ученые, образованные люди из самых разных уголков Имамата, при назначении наибов им отдавалось предпочтение, несмотря на отсутствие у них опыта военного руководства. Так, в 1848 году 30-летний ученый Мухаммад-Амин из селения Гонода был направлен наибом в Западный Кавказ и в течение 11 лет руководил борьбой адыгов против колониальных захватчиков. Там его называли вторым Шамилем.
– Согласны вы с тем, что эпоха Кавказской войны ХIХ века была одной из самых сложных и драматичных в истории народов Северного Кавказа. С этим вы связываете неослабевающий интерес историков и писателей к этой проблематике?
– Скажу так: несомненно, Кавказская война – один из самых драматичных периодов в истории наших народов. Дагестан оказался в эпицентре геополитических интересов России, Турции, Ирана. Выход в 1950 году работы М. Багирова «К вопросу о характере движения мюридизма и Шамиля», издание в Тбилиси сборника «Шамиль – ставленник султанской Турции и английских колонизаторов» (1953) открыли новую, принципиально иную главу в истории восприятия Кавказской войны. Но, несмотря на официальный запрет в советское время писать правду о Шамиле, все-таки интерес к нему был и остается.
Эдуард ЭМИРОВ
