Гамзат Гусейнов, директор Мамедкалинской художественной школы, многие годы своей жизни посвятил делу эстетического воспитания детей, их приобщению к настоящему искусству. Его работы выставлялись на вернисажах многих стран мира, а его воспитанники неоднократно становились лауреатами многих конкурсов. У него есть моральное и профессиональное право говорить о насущных проблемах состояния культурной жизни республики.
ДУША ДОЛЖНА ТРУДИТЬСЯ…
– Гамзат, что ты вкладываешь в понятие «культура»?
– В моем представлении культура – это в первую очередь ценности, моральные нормы, мифы, стереотипы. Проще говоря, это то, что исцеляет нас от таких недугов, как бездуховность, безнравственность, пренебрежение к родным истокам, к своим родникам. Одним словом, это наше телесное и духовное здоровье. Не зря древние люди изображали свои рисунки на скалах. Они хотели передать следующим поколениям информацию в виде криптограмм. Иногда мы, современные люди, к сожалению, забываем о том, что надо сохранять наше наследие. Возьмем для примера Дербент. Реставрация, которую здесь сегодня проводят, как говорится, ни в какие ворота не лезет. А ведь есть законы реставрации. Нельзя же современный камень класть рядом с древним. Через 10-15 лет здесь вообще не останется ничего от старины. Наша гордость – Дербент – становится обычным заштатным провинциальным городом.
– Может, это от того, что некоторые чиновники считают, что культура – это то, что остается в свободное время после экономики, социальных отношений, образования, здравоохранения и т.д.?
– К сожалению, этот остаточный принцип по-прежнему живуч. Я бы предложил, прежде чем назначить чиновника на высокий пост, тестировать его на культуру. Речь идет в первую очередь о таких должностях, как мэр города, глава администрации района, села. Они должны, даже обязаны знать об историко-культурном наследии своего населенного пункта, чтить память знаменитых земляков, сохранять памятники федерального и республиканского значения.
– Твое отношение к такому понятию, как «престижность и привлекательность региона»?
– Мы сможем этого добиться, если будем всерьез заботиться о преемственности наших традиций, передаче опыта старших младшим. Сегодня мы много говорим о культуре туризма. А ведь это не только рестораны и гостиницы. У нас много разнообразных проявлений самобытной культуры. К сожалению, многое теряется, разбазаривается, уходит безвозвратно. Это касается и народно-прикладного искусства, и фольклора, музыкальной и песенной культуры, и этической культуры, которую мы называем «горский этикет». Посмотрите, как мало дагестанцев посещают выставки наших художников, презентации книг писателей в Национальной библиотеке. У нас научились проводить мероприятия ради «галочки», различного рода майданы. Много напускного, много шума… А ведь миссия культуры и искусства заставить душу трудиться, сопереживать. В противном случае мы деградируем.
САМООКУПАЕМОСТЬ КУЛЬТУРЫ – ЭТО БЛЕФ
– Более чем за 40 лет со времени создания Мамедкалинская художественная школа добилась зримых успехов, ваши воспитанники становились лауреатами многих международных, всероссийских и республиканских конкурсов. Твое мнение об уровне художественного образования в республике?
– Кузницей кадров всегда были Дагестанское художественное училище им. М.-А. Джемала, Дагестанское училище культуры и искусств. Их выпускники стали известными художниками, дизайнерами, модельерами, актерами дагестанских театров. Некоторые из них продолжили учебу на факультетах ДГПУ. Но слабым местом здесь остается подготовка педагогов для наших школ. В республике в последнее время появилось множество частных школ искусств, но они еще не на уровне. Пока еще количество не перешло в качество. Самоокупаемость культуры – это, образно говоря, самоокучиваемость картошки, это блеф. После передачи школ искусств и художественных школ из Минкультуры под патронаж муниципальных властей ситуация ухудшилась, особенно с финансированием этих учебных заведений. Одним словом, хотели, как лучше, а получилось, как всегда.
И еще. Как воздух нужны квалифицированные искусствоведы. «Охлаждение» интереса молодежи к трудоемкой искусствоведческой науке, недостаток финансирования аспирантской учебы не позволяют активно использовать для этого творческие связи с крупными искусствоведческими центрами страны. На мой взгляд, Институт искусства, языка и литературы ДНЦ РАН мог бы стать центром и методологической базой для организации этой работы.
МУЗЕИ – ЭТО МОЯ «ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ»
– Гамзат, хочется перейти к любимой для тебя теме. Ты автор концепций и дизайнер десятков музеев республики. Доволен ли ты сегодняшним состоянием этой работы?
– Главный вопрос, который мы ставим, когда создаем тот или иной музей, заключается в том, как соединить на одной площадке две линии – историческую и современную. Если в этом смысле рассматривать музейное дело, то сегодня с этим не совсем все в порядке. При создании музея мы должны уметь эффективно реализовать изначальную идею, замысел. Образно говоря, важно определить маршрут, по которому мы незримо будем вести посетителя. В этом заключатся мастерство дизайнера. Если это удается, то экспонаты, старые и современные, будут существовать гармонично. К созданию музея необходимо подходить образно. То есть, какие ассоциации возникают, когда ты обдумываешь концепцию музея.
Важно тектонически выгодно обыграть объемное пространство музея для его художественного обогащения. Необходимо использовать все имеющиеся в распоряжении дизайнера средства для того, чтобы увлечь посетителя внимательно осматривать все экспозиции. Это схоже с тем, когда открываешь первую страницу хорошего романа, хочешь дочитать его до конца. Все важно: и свет, и контраст, а порой дисгармония. Надо добиться того, чтобы человеку, который пришел в музей, не было скучно. Это наша главная задача.
– Гамзат, а сколько у тебя музеев?
– На моем счету 12 музеев – как республиканских, так и ведомственных. Вне зависимости от их статуса стараюсь подходить к работе с душой. Именно так, к примеру, я ощущал себя при создании музеев: рыбоконсервного комбината, министерств сельского хозяйства и внутренних дел, ФСБ и т.д.
– А какую работу ты мог бы выделить?
– Это произошло четверть века назад, когда была выполнена одна из первых моих работ – музей Уллубия Буйнакского в Буйнакском районе. Мне искренне хотелось не только качественно выполнить заказ Правительства РД, но и отдать дань особого уважения этому мужественному и несгибаемому революционеру. Сегодня возникла необходимость пересмотреть концепцию этого музея, так как собрано много новых свидетельств Гражданской войны в Дагестане, в том числе в Темир-Хан-Шуре.
– А есть ли у музея свой язык, образ, особенности, а может, идеология?
– Несомненно. Именно такой подход я исповедую. Если хотите, это мой стиль, мой почерк. Мне самому неинтересно, когда по дизайнерской инфраструктуре музеи похожи друг на друга. Я родом из легендарного села Кала-Корейш Дахадаевского района. Мне больно, что неоправданно затягивается создание здесь музея под открытым небом. А ведь этот музей мог бы реанимировать древнейший памятник мусульманской истории, архитектуры и прикладного искусства Дагестана. Думаю, власти все-таки осознают особенный характер этого памятника и окажут помощь.
– Ты ощущаешь поддержку со стороны жителей того или иного населенного пункта или руководства ведомства, когда начинаешь новый проект?
– Без этого ни один музей невозможно было бы создать. В Хасавюрте был такой энтузиаст, учитель истории Драгобед. Он был влюблен в историю своего города, был истинным его патриотом. В работе над местным музеем он мне постоянно помогал, оставаясь вместе со мной до позднего вечера. Впоследствии он стал первым директором музея.
– Знаю тебя не один год, ты всегда был идеалистом. А много ли у тебя в этом смысле последователей?
– Ты хочешь сказать, людей не от мира сего, бессребреников. Знаешь, к счастью, много. Они создают музеи на собственные средства, чтобы оставить в наследство память об истории своего села, города, известных земляках, событиях и фактах, с ними связанных. Эти подвижники не исповедуют «культ золотого тельца», они на самом деле идеалисты. Конкретный пример. В селе Башлыкент Каякентского района энтузиасты хотят на средства джамаата создать музей. К сведению, их земляком является академик Нариман Алиев. Особенно отличился девятиклассник из этого села, который собрал и систематизировал огромное количество артефактов. В Ахтах целая семья на протяжении нескольких поколений занята подобной деятельностью. Следует также признать, что сегодняшняя молодежь все чаще берет в качестве примера для подражания совсем других героев.
– Знаю, как ревностно ты относишься к тому, если кем-то меняется твоя изначальная концепция. В этом смысле чем тебя возмутила переделка Театрального музея в Махачкале?
– Этот музей был открыт 26 лет назад. За это время, как говорится, много воды утекло. Появились новые экспонаты, новые сюжеты. Никто с этим не спорит. Возмущает другое. Почему надо было делать все это так непрофессионально? Кстати говоря, я не одинок в этом мнении. На мой взгляд, этот музей надо создавать заново. И с этим предложением я хочу обратиться к министру культуры республики. Надо сказать, что в последние годы прослеживается тенденция агрессивного дилетантства, и это не только в музейном деле.
Мы живем в такое время, что все быстро меняется. Чтобы «перекодировать» людей, раньше уходили столетия, а сейчас – годы. Не стать манкуртами, не помнящими своих кодов, своих корней, нам поможет культура, и только культура…
Эдуард ЭМИРОВ
