Сердце оставила в Дагестане

Пролетают дни, весело укладываясь в стопку лет, уходя постепенно в историю. Уходят люди, когда-то ходившие по этой земле со своими страстями, делами и мыслями.

А планета все та же, так же день сменяет ночь, а зиму – лето. И город наш по-прежнему стоит на берегу Каспийского моря, и XXI век вольготно и привольно диктует свои правила новой жизни.

И хорошо, что прошлое еще живет в книгах, старых газетах, а главное – в людской памяти. Что думали и чувствовали люди в послевоенные годы прошлого века – победители, уничтожившие фашистскую заразу на земле? Как жила Махачкала в то нелегкое время?

Об этом рассказывает Татьяна Попова. Долгие годы она проживает в Ярославле, но родилась в Дагестане и своей родиной считает Махачкалу. Наш город остается главным в ее жизни.

ПОРТРЕТ МАТЕРИ

В стране, которая называлась Советский Союз, не было преград для свободных передвижений по ее просторам. Где жить и как – каждый выбирал по своему желанию или так, как сложились обстоятельства.

Отец Татьяны, Александр Давыдович, человек военный, офицер, родом из Смоленской области, получив ранение на войне, восстанавливал здоровье в госпитале Магнитогорска.

Мама, Флорина Ивановна, будущая медсестра, проходила в этом госпитале практику. Родилась она в Ярославле, но медучилище во время войны было эвакуировано в Магнитогорск.

Там и пересеклись судьбы молодых людей, и для двоих выпала одна жизненная дорога, которая привела в Дагестан, в город Каспийск.

Дело в том, что в этом городе в 1943 году появились пленные немцы, которые работали на стройках. А отец Татьяны по своей военной специальности был связан с бывшими солдатами и офицерами вермахта.

И направили его в Каспийск, куда он прибыл со своей семьей.

– Время было тяжелое,– вспоминает Татьяна Александровна, – в стране разруха, голод. Пленным разрешалось беспрепятственно ходить по городу.

Им выдавали соду для мытья рук, вот они бродили по домам, меняли ее на еду. Помню и к нам домой пришел один такой, в руках котелок с содой, показывает пальцем на рот, мол, дайте поесть. По-русски-то они не умели разговаривать. Мама говорит: вон, в углу помидоры лежат, бери, сколько сможешь унести.

Что я хочу сказать. Наш менталитет – не помнить зла. Да, они враги. Но война-то закончилась. Потому никто пленных не обижал.

Еще такой случай. Отец заметил, что кто-то из военнопленных все время что-то рисует. Он приобрел для него холст, краски и поручил нарисовать портрет моей мамы. Так что вы думаете? Вскоре портрет был готов. Он и сейчас висит у меня в изголовье. Краски не потрескались, вид такой, как будто это сделано вчера.

МАХАЧКАЛА

Жизнь непредсказуема, порой случается то, чего не ждешь. Пришла беда. Александр Давыдович заболел, его комиссовали из армии. Семья переехала в Махачкалу.

На улице Пушкина, напротив клуба Рыбников, приобрели комнату в длинном похожем на барак доме с общим двором и железными воротами.

Печное отопление, свечи вместо электричества, в центре двора водоразборная колонка, общий туалет, выгребная яма… Признаки послевоенного времени: так жили многие махачкалинцы.

В доме 15 семей, окна и двери всех квартир выходили во двор. Соседи жили дружно, старались помочь лруг другу.

– Я не помню такого, – рассказывает Татьяна Александровна, – чтобы кто-то в доме пил или скандалил. Отношения были какие-то чистые, светлые.

Помню ближайших соседей по коридору: дядя Магомед, его жена Наташа их сын Олег. Когда мама в 1951 родила мальчика, я обошла всех соседей и сообщила, что у нас теперь тоже есть свой Олег. Хотя имя ребенку еще не дали.

Так и пришлось родителям назвать брата этим именем. Когда мальчику исполнился год, его забрала к себе наша ярославская бабушка Елизавета Дмитриевна.

Брат часто болел, нужен был особый уход, родители на работе, к тому же у отца начались проблемы с сердцем.

Когда Татьяне исполнилось 7 лет, умер Александр Давыдович. Семья осиротела. Но жизнь продолжается. Нужно собираться в школу, куда она и отправилась 1 сентября. И еще одно событие случилось в те дни: в район возле клуба Рыбников провели электричество.

Наконец-то вместо свечей на потолке появилась тусклая лампочка! Но готовили еду по-прежнему на керосинке, о газе в то время и не слышали.

ЛЮДИ

Флорина Ивановна работала в детском отделении инфекционной больницы. Татьяна могла прийти к ней на работу в любое время, ее свободно пропускали, настолько велико было сочувствие к сироте.

Она же, зная Махачкалу, как свои пять пальцев, привыкла к свободе, мальчики, девочки – знакомились, дружили. Гуляли по улице Буйнакского, а из кинотетра «Темп» доносились песни в исполнении Лолиты Торрес. Очень были популярны фильмы с ее участием.

А еще манила «Карнавальная ночь» и новая звезда – Людмила Гурченко! Какой праздник в душе – посетить кинотеатр!

– Мы прибегали к открытию кассы, чтобы купить билеты на первые ряды: они были дешевле, – говорит Татьяна Александровна, – а потом, в зале, когда выключат свет, можно было пересесть подальше.

На оставшиеся деньги покупали стакан семечек, шелуху складывали в карман, сорить было нельзя, да нам такое и в голову не приходило – скидывать мусор на пол.

А семечки – это тебе и завтрак, и обед, правда, до вечера не дотягивали, уж очень есть хотелось. Время-то трудное было.

ОЛЯ

Время трудное, а люди были тогда другими, добрыми, сочувствующими. Татьяна Александровна рассказывает про свою соседку Олю. Жила она с родителями: папа – дядя Вася – врач скорой помощи, мама – тетя Мария – домохозяйка.

Оля играла на пианино, к ней приходила учительница музыки, с которой она разучивала гаммы. Через стенку все было слышно. Частенько случалось так, что по вечерам Татьяна оставалась одна, мама-то на дежурстве в больнице, и от жалости к себе начинала плакать.

Тут же прибегала Оля: Таня, ты чего плачешь? Пойдем к нам! А у них в комнате две неширокие кровати: на одной спали родители, на другой – Оля.

Она укладывала маленькую соседку на свою кровать. Татьяна пыталась возражать, мол, лягу на сундуке, но Оля говорила: Нет, ты гостья!

Вот такое отношение было к ребенку.

ЯРОСЛАВЛЬ

– Сколько я жила в Махачкале,– продолжает разговор Татьяна Александровна, – никогда ни от кого не слышала грубого слова. Даже не предполагала, что можно кого-то обидеть. Все жили скромно, но с открытой душой.

Что меня связывает с родиной – Дагестаном – отношения между людьми, теплота и любовь ко мне. Эту теплоту я передаю окружающим, она досталась мне в Махачкале.

Когда Татьяне исполнилось 12 лет, бабушка в Ярославле начала подыскивать обмен жилья с Махачкалой для дочери и внучки. Вскоре они покинули Дагестан, началась новая жизнь.

– Когда я переехала в Ярославль, все время улыбалась, настолько на юге заряжена была солнечной энергией, любовью к людям. Мне говорили: и чего ты улыбаешься?

Здесь на севере люди сдержанные, рассудительные, мне сложно было привыкнуть. Потом, конечно, все стерлось или я стала другой?

Жизнь сложилась, все вроде хорошо. Работала в местном УВД, вышла замуж, родила детей. Теперь уже радуется внукам.

Но Дагестан не отпускает ее. Три раза в отпуск приезжала в Махачкалу, обязательно заходила в свой бывший двор, к бывшим соседям. Время идет, кто умер, кто уехал, но она обязательно находила друзей детства, людей, с которыми была счастлива.

– Махачкала для меня важнее Ярославля, – говорит она.

Наталья БУЧЕНКО