Продолжение. Начало в №28, 29
Зато есть здесь истоки рек с чистейшей водой и громады древних ледников. Здесь нет асфальтовых трасс и фешенебельных отелей, зато есть извилистые серпантины и изящные пещеры, где никто не мешает человеку размышлять о бытие наших предков и о вечности мироздания. Здесь усталые, мятежные, ищущие и отчаявшиеся приобретают душевный покой и телесную радость. Здесь есть первозданные родники и потоки талой воды. Сюда за тысячи километров на целительный водопой прилетают птицы из дальних стран и краев. Здесь ягоды и цветы во всем обозримом пространстве. Здесь в лесах полно грибов, но нет у горцев традиции собирать эти грибы. Здесь, под гакваринскими водопадами можно освежить усталые мышцы, а в инхвакваринском минеральном, йодосодержащем источнике «Регьа» рубцуются любой давности желудочно-кишечные язвы, исчезает зоб и устраняются боли в суставах, а сон становится младенческим. Вряд ли существует в мире более мощная, целебная вода, чем инхвакваринская. И здесь особая энергетическая аура! Когда предприниматели захотели «бутылировать» эту воду и продавать ее горожанам во имя «больших прибылей для инхвакваринцев», то эти достойнейшие горцы такие «дары» не приняли и ответили: «Не следует торговать тем, что не создано нами!» Разве это не нравственный урок для сообщества предпринимателей!
Порой, кажется мне, что бескрайная наша Россия завершается высоченными горами Цумадинского района или же беспокойная и не очень-то обустроенная Родина наша начинается с района орлов. Это смотря как встать к Цумадистану: лицом или спиной. Мне до сих пор представляется, что Цумадинский район является не только самым отдаленным, но, как ни обидно, еще и самым обездоленным во всей необъятной России. Когда неимоверные тяготы цумадинского быта увидела известная в Советском Союзе педагог Большого театра, балетмейстер Маргарита Юсим, она сказала, что «этим людям нужно щедро платить лишь за то, что они живут здесь!» Я благодарен каждому, кто был, есть и будет полезен Цумаде! Хочу, чтобы таких стало больше. Каждому, кто воспел, возвысил и благословил ее! Каждому, кто понял, полюбил Цумаду и помог этому району, распаложенному «в закоулке» самой большой страны.
3. Поднимемся в Хушети
Сомневающихся в обездоленности цумадинцев приглашаю подняться в Хушети, расположенную на границе с некогда дружественной нам Грузией и куда хушетинцы без виз издревле ходили к своим грузинским кунакам. И грузины были частыми гостями у своих цумадинских друзей. Новые времена и новые лидеры разобщили людей во имя собственного вождизма. Бог создал мир единым, а политики и военные разграничили и разъединили людей и народы. Божья земля и совесть людская оскорблены высокими заборами, строжевыми вышками и колючей проволокой.
Здесь, в Хушети, где до сих пор нет автодороги, царствует беспросветная бедность в саклях и величайшая чистота в людских сердцах. До сих пор дороги к этим вершинам проходят по краю величественных скал, над бурными потоками Андийского Койсу. Я был покорен древнейшей традицией хушетинцев устанавливать в нише кладбищенского забора по его периметру камни с высеченными на них именами хушетинцев, которые похоронены за пределами аула. Таким путем, уходя в вечность, хущетинцы собираются вместе. Мудро! Смею предположить, что древняя хушетинская традиция сохранения в камне и мраморе памяти об ушедших позже стала всемирной. А ведь, археологи установили, что возраст здешних вулканических гор составляет 25 миллион лет и что человек появился здесь 2 миллиона лет назад. В Хушети я ел лепешки, испеченные на тонких каменных плитах. Вряд ли в мире существует способ более вкусной выпечки хлеба!
С этих вершин в свое время не захотела уехать изумительной красоты человек, медсестра Ася Денисенко (во время переселения хушетинцев на равнину, ближе к морю и городу). Ася поработала в труднейших условиях в течение 9 лет и погибла зимой, когда торопливо, рано утром шла на помощь роженице в соседний аул – Цихалах. Подскользнулась и упала в пропасть. Хушетинцы и хваршинцы уговорили брата Геннадия Денисенко оставить свою сестру на века с ними на этих полюбившихся ей вершинах. И прислушавшись к мольбе горцев, согласился брат. На базальтовом надгробии незабвенной Аси хваршинцы высекли бессмертные слова: «Поднялась и возвысилась». Отмечено верно, ибо Ася после детского дома и медицинского училища поднялась к горцам, усвоила языки аборигенов, служила им и погибла при исполнении своего долга. Она навеки осталась в памяти благодарных современников и потомков. Ее именем назвают фельдшерско-акушерский пункт в Хварши. Ее именем называли новорожденных дочерей. Плач горских женщин об Асе не возможно слушать без слез. Разве это не сюжет для добротного художественного фильма о любви, долге и благодарности! Кстати, Центральная студия документальных фильмов Советского Союза сняла получасовой документальный фильм об Асе Денисенко «Мир оставляю Вам…». Бессмертный фильм! Советского Союза уже нет, но фильм, к счастью, сохранился на Дагестанском телевидении. И хорошо бы показать этот фильм в Дагестане и в Москве накануне 80-летия Цумадинского района.
А в современной России я никак не найду средств для снятия философского фильма «Пять молитв о Дагестане».
Вообще-то цумадинцы умеют безошибочно определять степень человечности в каждом живущем здесь и сюда приезжающем. Побывал на этих вершинах и знаменитый доктор, хирург-ортопед, ученый и писатель Ариэль Алесандрович Аренберг. Он полюбил цумадинцев, и они ответили ему тем же. Торопливым и эмоциональным цумадинцам сложно и долго было называть моего друга по имени и отчеству, потому они просто и точно назвали его Орлом и всякий раз ждут приезда в горы друга-Орла. Кстати, никогда я не слышал более страстного исполнения легендарной песни Расула Гамзатова «Журавли», нежели в исполнении цумадинского учителя Хайбулы Даудбекова! И когда вижу полет орла, то я вспоминаю моего друга из Израиля Ариэля Аренберга, а когда слышу голос журавлей, мне явно слышится голос моего дивного, гордого и незабвенного земляка Хайбулы Даудбекова.
А когда цумадинцы восседают на многовековых камнях в вечерний час на годекане (центральная площадка в ауле), то не торопливые беседы аксакалов напоминают мне форум сенаторов в мраморном амфитеатре Древнего Рима. Только у римлян многовато было коварства и амбиций. В горах нельзя, невозможно и недопустимо быть подлецами. В горах возможны ошибки, даже трагического характера. Ошибки прощают в горах. Но коварство и подлость никому и никогда не прощают. Здесь честью и совестью дорожат, хотя и эти ценности постигает эрозия времени. В горах ценят открытую ладонь, а не зажатый кулак. Здесь презирают хитрость и ценят мужество. Здесь еще сильно куначество (братание), джамаатское (общеаульское) мнение и маслаат (примирение), хотя иногда у «новых цумадинцев» самомнение превалирует порой над мнением односельчан.
4. Тинди — это древний Рим
Однажды у меня вместе с московским профессором из Института мировой литературы РАН Казбеком Султановым и президентом Московского центра культуры «Дагестан» Арсеном Гусейновым состоялась «добротная» встреча с Генеральным директором «Мосфильма» Кареном Шахназаровым в связи с его намерением снять художественный фильм «Амалат Бек» по повести Александра Бестужева-Марлинского. Для съемок эпизодов той эпохи именитому режиссеру мы настоятельно рекомендовали Тинди — самый большой аул Цумадинского района. В тиндинской школе я учился и жил в интернате. Я полюбил Тинди раз и навсегда! Тинди — первое в моей жизни «зарубежье». Тинди мне напоминает Рим, вознесенный на вершину.
У тиндинцев хватило мудрости не разрушить старый аул, а построить поблизости новое поселение. Ни одного дома не разрушили! Получилось красиво и достойно! Не для всего ли мира поучителен этот урок сохранения памяти и памятников, ибо ни одно поколение не имеет морального права разрушать то, что оно не воздвигло, не построило и не выстрадало. Новое следует создавать, не разрушая память и не проклиная историю!
В каждом ауле района выстроены памятники погибшим в Великой Отечественной войне. Много их полегло на полях сражений за правду, достоинство и независимость! Много цумадинцев покоятся и в братских могилах по всей Европе! Очень много. Вечная им память! И не дай Бог, нам и будущим поколениям забыть подвиги этих молодых и храбрых освободителей Европы от фашистской чумы.
И всякий раз моя радость пребывания в Тинди не меньше от того восторга, который я испытываю при посещения Дамаска или Стамбула, Праги или Киева. Выдающийся академик архитектуры Геннадий Мовчан издал великую книгу «Старый аварский дом». Она удостоена Государственной премии России! И начинается книга с повествования о Тиндинской архитектуре! Каждой тиндинской, цумадинской и дагестанской семье желательно иметь эту книгу-шедевр у себя дома, а потому хочу верить, что бизнесмены из Тинди переиздадут ее, а разрешение на переиздание от сына автора — Дмитрия Мовчана уже получено. И макет книги в типографии имеется.
5. Поклонимся же женщинам
В военные годы бывало в горах, что женщинам приходилось копать могилы умершим односельчанам и хоронить их, ибо в селах в те годы оставались лишь женщины и дети. Не забудем же и о подвиге матерей, бабушек, сестер и дочерей Дагестана! О них мало сказано и еще меньше написано.
Горским женщинам не свойственно жаловаться на свою судьбу и упрекать мужчин. Они молча несли тяжкий свой крест не только в годы военного лихолетья. Они отдали все свои серебряные украшения (а золотых украшений и бриллиантов я с роду у горских женщин не видел) для фронта, для Победы. Не оттого ли беднее всех в мире были одеты женщины гор?
Но более всего досталось горским женщинам при выполнении изнурительной работы в колхозах за килограммы мяса, пшеницы и картошки в конце года. В моей памяти навсегда запечатлелся силуэт горянки, согнувшейся от неимоверной тяжести снопа сена на спине, что она носила с малых лет по горным ухабам в жаркий день за несколько километров в сельскую мечеть, превращенную идеологами коммунизма в колхозный склад. Это был пожизненный крест горянок. Это была Голгофа горских женщин. И старели горянки рано и болели тяжко, но они никогда не жаловались. Об этих мадоннах не сложены великие поэмы и оды, не написан ни один роман.
Два года, как равный, я жил в семье Умакусум Абдулатиповой, когда после школы работал в Гигатлинской семилетней школе. Пятеро ее сыновей и я, как племянник кунака (друга, брата) ее незабвенного мужа. И был я для нее шестым сыном. Возможна ли такая щедрость и такая доброта в так называемом «цивилизованном» мире!?
Цумадинцы ежегодно сдавали государству сотни тонн мяса, шерсти, молока и зерна. И это был почти каторжный труд. И цумадинцы в изнурительной жаре и под стаями жестоких кровожадных комаров строили 140-километровый канал Октябрьской революции для обеспечения городов Дагестана водой. И цумадинцев выселяли в аулы чеченцев, и после возвращения депортированных они вернулись в свои разрушенные сакли, оставив в целости дома чеченцев. При этом цумадинцы не получили материальных компенсаций.
Магомед Абдулхабиров
Продолжение следует.
