Магомед АБДУЛХАБИРОВ: «Нет чужих детей»

Таким в моем представлении и должен быть настоящий врач. Медик – это уже благотворитель по сути своей. Я еще не встречала человека, который бы так искренне говорил о поломанных судьбах детей – сирот. Это Магомед Абдулхабиров, травматолог – ортопед высшей категории, доцент Российского университета Дружбы народов, соучредитель Московского центра культуры «Дагестан» и Общественного движения «Дагестан без сирот».
– Двадцать лет назад у меня лечились армянские дети, которые пострадали в результате землетрясения в Спитаке. Они остались без рук, без ног… и к тому же сиротами. Я был восхищен тем, как армяне со всего мира оказывали поистине гигантскую помощь и внимание этим детям. Я подумал: ведь Дагестан – это тоже сейсмически опасная зона. (тогда было землетрясение в Зубутли – Миатли), и если в Дагестане такое случится, кто будет помогать?! Тогда я при содействии Московского горкома партии и депутатов Моссовета организовал впервые в Советском Союзе Московский Центр культуры Дагестана. Тогда еще не было постпредства. Центр успешно функционирует и сейчас. Он выполняет разные функции: проводит выставки, юбилеи, торжества, содействует оказанию помощи больным и в решении разных проблем.
В прошлом году, в рамках нашего двадцатилетия, мы провели недели Балхара в Москве в Московском доме национальностей, в Институте культуры, Российском университете Дружбы народов, – т.е. это длилось целый месяц. Москвичи были поражены, что есть иной Дагестан, кроме того, где взрывают и убивают. Дагестанцы, которые живут в Дагестане, вряд ли осознают, что благодаря СМИ в России и зарубежом Дагестан воспринимается как дикая республика. В СМИ не появляется ни одной положительной информации о Дагестане, поэтому все думают, что здесь могут только взрывать и убивать. Мы хотим показать настоящий Дагестан. В этой связи мы планируем провести дни Табасарана и Кубачи в Москве. Да и не только их. Мы бы хотели провести в Москве отдельные дни, к примеру, села Согратль, Хунзахского района, неделю Цумадинского района, неделю Дербента и т.д. Не только для того, чтобы люди познакомились с нашей культурой, но и заключали различные соглашения, договоры. Экономически это может быть очень выгодным. Мы очень много говорим о развитии туризма в Дагестане (и правильно говорим), но даже дагестанцы, живущие в Москве, не знают, какие туристические возможности у Дагестана. Мы организуем восхождения на гору. В этом году было восхождение на Заинкорт, что между Чечней и Дагестаном. Я не совсем понимаю, почему к подобным гражданским инициативам не подключается, к примеру, руководство туристических фирм, и дагестанцы едут на отдых в Эмираты, Турцию, когда Дагестан не менее прекрасен. В этом году я был на закладке камня будущего памятника Пирогову в селении Салта, где он в 1847 г. в июле и августе провел около ста операций под наркозом. Туда со мной приезжал Президент Международной Ассоциации ососинтеза (ососинтез – это лечение переломов), главный редактор журнала «Ососинтез» профессор С.В. Сергеев. Он не мог выйти из шокового состояния от увиденной красоты. Он сказал: «Мы ходим по земле, где каждый клочок должен приносить Дагестану валюту!» Ну естественно, если мы здесь будем друг друга убивать, никто к нам сюда не приедет и инвестиции не будут вкладывать. Я вам скажу о том, что меня очень сильно тревожит: в республике, где мы так рьяно, серьезно занимаемся исламом, активно вкладываем в строительство мечетей, этого быть не может. Это не приведет к миру и согласию в Дагестане. Скорее наоборот. Сейчас обострился не только межрелигиозный диалог, но и внутриконфессиональный. А под знаменами ислама иногда совершаются великие злодеяния. Пожалуй, я не могу найти в истории Дагестана более позорной страницы и более позорного акта, чем когда отправили на убийство москвичей дагестанских девушек. Более низкого падения нравов трудно представить себе во всей истории Дагестана. Мне кажется, это низшая точка нравственного, духовного, национального падения Дагестана. Выкарабкаемся ли мы из этого? У меня появляются очень большие сомнения, потому что, занимаясь проблемами сирот, я сталкиваюсь с ужасающими проблемами.
Дети-сироты после выхода из детских домов оказываются брошенными в буквальном смысле на улицу. Они не обеспечены жильем. То, что выделяется, мизер, и даже на это посягают нечистоплотные люди. Во многих странах мира по достижению восемнадцати лет детям-сиротам выдается жилье. И 5-10 лет этот дом никто не имеет права продавать. Эти дети не адаптированы к социальной жизни. И если не взять подобного шефства над ними, они становятся жертвами обмана и лжи. Девочки попадают в разные сомнительные места, бани, сауны и прочие, оказываются беременными и выброшенными на улицу. Уже их дети оказываются в роддомах и Республиканском доме ребенка. Мальчики оказываются вовлеченными в криминальные и экстремистские группировки. Я посетил многие детские дома республики и стараюсь помочь им в меру своих возможностей. В этом мне помогает мой друг из Сирии Алибек Истанлы. Меня приглашают в Сирию на операции, и заработанные средства мы направляем на помощь сиротам. Безусловно, это мизер, но я надеюсь, что найдутся и другие люди, готовые помочь детям. Нурмагомед Алиев (Чиркейская ГЭС) взял под патронаж каспийский Дом ребенка. И другие организации. Например, «Дагэнерго», «Дагнефтепродукт». Важно привлечь внимание к проблемам детей-сирот. Музыкально одаренных детей мы возили в Подмосковье, где в течение месяца вели занятия и читали лекции сильнейшие музыканты. Пятого августа мы собираемся провести выставки картин детей-сирот и постараемся привлечь к ним внимание известных художников, устроить их в художественные училища и институты.
– Ну, это одаренные дети. А как вы помогаете обычным детям?
– Мы не можем говорить, что у обычных нет каких-то склонностей. Наша задача ведь не только их обуть, одеть и накормить. Мы должны помочь им выявить свои способности. У меня есть замечательная книга Клинтона «Жить отдавая». Он сам рос сиротой, стал президентом и занялся благотворительностью по всему миру. Нам очень важно, чтобы эти дети стали специалистами, нашли себя. Стали строителями, рабочими, учителями, врачами.
– Вы владеете информацией, сколько тысяч детей-сирот в республике?
– По моим сведениям, в Дагестане более десяти тысяч сирот. Из них более шестисот – в детских домах. Мне хочется, чтобы этих детей усыновляли и удочеряли.
– Может, в нашей республике проблема с усыновлением детей в силу религиозных соображений? Ведь в исламе чужие дети считаются чужими детьми.
– Это неправильно, потому что мы все в этом мире взаимосвязаны. Сознание глобальности чрезвычайно важно в этом мире. Нельзя разделять детей по национальности и религии. Во-первых, это дагестанские дети. Во-вторых, оказание помощи сиротам более ценно, чем совершение хаджа. Сам Пророк Мухаммед, который вырос сиротой, уделял этому большое внимание. Нет чужих детей. Да, я согласен, не все дети-сироты хорошие и бесконфликтные, но ведь и в каждой семье может быть такой ребенок.
Зарубежный опыт усыновления больных детей – это и есть истинный гуманизм, истинное благотворение. И когда дагестанцы, желающие усыновить детей, хотят, чтобы ребенок был красивый, здоровый, похожий на них, – это подход меркантильный и рыночный. Хотя, я не виню в этом никого. Надо иметь очень большое мужество и очень большое сердце, чтобы усыновить чужого ребенка и чтобы он в вас признал отца или мать.
– А то, что в детских домах оказываются больные дети, их бросают родители?
– При усыновлении родители должны получать полные сведения о том, страдает ли ребенок какой-то болезнью. В этом отношении правда должна быть полная. Но и винить кого-то за то, что вернули ребенка, может, быть, не стоит, потому что люди могут в начале переоценить свои возможности.
– Я имела в виду родных родителей, которые бросают своего ребенка после рождения, узнав, что он родился с патологией.
– Знаете, я не понимаю, почему от этого должен страдать ребенок. Я знаю много случаев, когда при рождении ребенка с ДЦП, мужчины, мужья, отцы как эгоисты бросают ребенка с матерью, и мать, проявляя величайшую жертвенность, оставляет этого ребенка и занимается его лечением. Мне кажется, мир держится на благородстве и подвиге матерей. Выше этого нет ничего. Если кто-то идет в бой за защиту Отечества – это тоже хорошо, но когда мать каждый час ухаживает за больным ребенком – это не меньший подвиг. Скорее даже больший.
– Вы каждый год посещаете республику?
– Да. Я ни один свой отпуск не провел за рубежом. Моя Мекка – это Дагестан, и я рад, что здесь нахожу понимание со стороны не последних лиц республики – это обнадеживает.
– Вы проезжаете сюда каждый год. Какие у Вас впечатления складываются? Республика Вас радует или огорчает?
– Я не могу сказать, что понимаю всю ситуацию, сложившуюся в Дагестане, но в общении с людьми все-таки радости мало. Я встречаюсь с разными людьми, от простых крестьян до крупных ученых. И никаких даже симптомов улучшения ситуации я не вижу. Если даже при поступлении не только в университет, даже в училище надо платить – куда это годится? Это путь к деградации, к нравственному разложению, путь к моральному самоуничтожению, это путь в никуда. Если мы не перейдем к честной конкуренции при поступлении в вуз, при приеме на работу… Я вообще не понимаю ситуацию, когда при приеме на работу надо кому-то давать взятку. Понимаете, нельзя быть полубезбожником и полумусульманином. Ходить в мечеть и в то же время совершать негативные деяния.
Дагестан сейчас на перепутье. Мы думаем, куда встать, по какому пути пойти. И один из путей – это путь благородства, чести, высокой образованности, профессионализма, чтобы Дагестан был притягателен для мира. Надо налаживать международные контакты, глоболизироваться, никто ведь не придет к дикарю. Любое убийство, совершаемое против дагестанца, – это убийство Дагестана. Если мы этого не осознаем, то нет никакого шанса возврата к дороге чести и достоинства. Конечно, сейчас ведется гигантское строительство, строятся дома – это все, конечно, хорошо, но не дома решают все, а люди.