Лингвистические реалии Дагестана

В ротации новых кандидатов и докторов филологических наук систематически участвует директор Института языка, литературы и искусства Дагестанского научного центра Российской академии наук профессор М.И. МАГОМЕДОВ. Месячный период между майской защитой докторской диссертации ингушского филолога Нины Барахоевой в Нальчике и махачкалинского лингвиста Гажар Магомедовой был заполнен не только повседневной организационной и научной работой, но и поездками в Москву, Лейпциг, Уфу, некоторые дагестанские города и села.
В работе, связанной с исполнением миссии сохранения и развития родных языков, равноценны как участие в международной конференции, так и встреча с десятиклассниками школы-интерната села Бавтугай Кизилюртовского района, один из которых выразил желание со временем защитить диссертацию в Институте, руководимом Магомедом Ибрагимовичем. Доктор филологических наук М.И.Магомедов – член диссертационных советов ИЯЛИ, ДГПУ и Института языкознания Российской академии наук, в котором сам когда-то защищал и кандидатскую, и докторскую диссертации.
– В нашей научной практике часто приходится участвовать в защитах диссертационных работ как у нас в республике, так и в республиках Северного Кавказа, выступать то в качестве оппонента, то в качестве рецензента, то представлять Институт ЯЛИ ДНЦ РАН на различных научных форумах, в том числе и международных. Многим докторам и кандидатам наук нашего Института приходится выступать на диссертационных советах.
– Какой Вы оппонент, Магомед Ибрагимович: строгий, требовательный, понимающий?
– Оппонент должен дать объективную оценку научного труда, потому что именно от его позиции зависит дальнейшая судьба научной работы. Если слукавить, не заметить и не выявить существующие погрешности, то они обнаружатся на следующем этапе на ВАКе (Высшая аттестационная комиссия), что чревато серьезными последствиями.
– Погрешности могут возрастать и благодаря ссылкам на эти работы. Да и замечания экспертной комиссии ВАКа – своеобразная оценка компетенции оппонента. Когда мнения о диссертации не совпадают, случаются, наверное, горячие споры между оппонентами?
– Иногда замечания могут серьезно расходиться, у оппонентов могут быть разные подходы, но задача у них одна: дать объективную оценку работы.
– Наверно, все проходит корректно и при защите диссертаций нашими дагестанскими учеными в головном Институте?
– В Институте языкознания РАН работают солидные исследователи, имеется в нем и отдел по кавказским языкам, с которым мы сотрудничаем. Кроме того, дагестанские языки изучают в МГУ на кафедре, возглавляемой членом-корреспондентом РАН Александром Евгеньевичем Кибриком, который более 30 лет каждое лето приезжал со студентами в экспедиции по Дагестану. Нет в республике района, где бы он не побывал. Полевая научная группа Кибрика проводила фронтальные исследования как письменных, так и бесписьменных языков.
– Так что интерес, внимание к дагестанской лингвистике в российских научных кругах недостаточным не назовешь?
– Конечно. В годы советской власти энергично развивалась кавказоведческая школа. Благодаря выдающемуся лингвисту академику Арнольду Степановичу Чикобава основательная академическая школа существовала в Тбилиси. Один из основателей Академии наук Грузии Чикобава хорошо знал Дагестан, написал много работ по дагестанским языкам. В частности, в 1962 году вышла монография на грузинском языке «Аварский язык» Арнольда Чикобавы и Ильи Церцвадзе. Кстати, мы намерены перевести эту книгу на русский язык, нашли уже переводчиков в Грузии.
– Ограниченность взаимоотношений с соседней кавказской республикой компенсируется за счет связей с Европой, в Германию, по-моему, попасть проще?
– Да, с германскими учеными у нас тесные контакты. За пределами России и СНГ тоже существуют кавказоведческие школы, хотя ЕОК – европейское общество кавказоведов – сейчас действует не очень активно. Раньше оно проводило конференции раз в два года в различных европейских странах. Последняя 10-я конференция была проведена в Москве в 2002 году. После неожиданной кончины голландской исследовательницы Хельмы ван ден Берг, это общество, к сожалению, работает не очень организованно.
– Возможно, многие кавказоведы работают обособленно, и тем не менее, международные форумы по кавказским языкам созываются. Насколько мне известно, в середине мая в Германии прошла международная конференция «Кавказские языки», в которой принимали участие и дагестанские лингвисты.
– С 12 по 16 мая этого года кавказоведы нашей страны, других европейских стран, Азии и Америки в Институте эволюционной антропологии им. Макса Планка в Лейпциге представили очень интересные доклады по кавказским языкам, были горячие обсуждения, вносились предложения, давались рекомендации. Исследователи, собравшиеся в Лейпциге, в курсе всех проблем, связанных с кавказскими языками. Было очевидно, что, несмотря на то, что проживают они за пределами нашей страны, кавказским материалом они прекрасно владеют.
– Говорят, со стороны виднее: отстраняясь, замечаешь иногда то, что может быть незамеченным, находясь внутри исследуемого объекта.
– У наших иностранных коллег очень интересное видение и оригинальные подходы к изучению кавказских языков. Они с увлечением занимаются их исследованием. С Институтом эволюционной антропологии им. Макса Планка в Лейпциге у нас давние научные связи, они помогают нам с изданием словарей по бесписьменным языкам. Уже более 10 словарей издано при их финансовой поддержке. Происходит обмен сотрудниками. Директор этого Института – всемирно известный профессор Бернард Комри в настоящее время вместе с нашим сотрудником Маджидом Халиловым и его дочерью Заирой, защитившей там же докторскую диссертацию, работают над новым проектом «Грамматика бежтинского языка».
– На конференции поднимались многие проблемы кавказских языков?
– У каждого языка свои проблемы. В основном тематика была связана с ареальной лингвистикой. Преобладали проблемы взаимодействия языков на разных уровнях: территориальные границы распространения того или иного языка, отличительные и сходные признаки, изменения на уровне фонетики, морфологии, синтаксиса. По многим проблемам состоялись диспуты, обмен мнениями, круглые столы. Участники конференции получили много полезной информации. У меня была официальная встреча с профессором Бернардом Комри, на которой он выразил готовность продолжать сотрудничество с нашим институтом как в проведении научных конференций, так и в издании научной литературы. У нас с Институтом эволюционной антропологии им. Макса Планка подписан двусторонний договор.
– Магомед Ибрагимович, сравнительно-историческое языкознание расширило свои границы и теперь занимается изучанием не только родственных языков, но и языков, генетически между собой совершенно не связанных. Можно ли говорить о том, что этап описательности пройден?
– Это увлечение переходит всякие нормы и приобретает форму игры или, если хотите, играния. Сейчас особо остро ощущается такой дисбаланс. Дагестанские языки по сравнению с европейскими мало изучены, и в этой ситуации сравнивать наши языки с ними – некорректно. В последнее время появляется много тем сопоставительного плана, допустим, сравниваются дагестанские языки, в том числе и бесписьменные, с романо-германскими языками. Такое сопоставление может иметь место, но в пределах нормы. Когда это входит в практику, это уже перегиб, рождающий серьезную проблему. Мы эти вопросы поднимаем.
– Почему бы нашим лингвистам не сравнивать между собой дагестанские языки? У нас ведь таких работ немного?
– Абсолютно верно. К тому же мы не можем внести ничего нового в изучение английского или другого языка романской группы, с которыми сравнивают наши языки. Эти языки берутся в качестве эталона. Они изучены досконально и в нашем исследовании не нуждаются. Это негативная тенденция, в этом даже кроется некая опасность для дагестанских языков, и мы в нашем Институте такого рода работы для аспирантов уже не планируем.
– Может быть, инициаторами сопоставительных работ в основном выступают аспиранты?
– Да. Потому что такие темы им легче даются. Чем углубленно изучать какой-то конкретный дагестанский язык или сравнивать два дагестанских языка, быстрее провести сопоставление с уже изученным языком.
– В относительном аспекте какой из дагестанских языков можно считать самым изученным?
– По количеству изданных работ можно назвать арчинский язык. Этим бесписьменным языком занимались известные лингвисты из Москвы – ему посвящены 4 тома исследований. У нас слабо изучена диалектология. Если взять немецкий язык, то существует 40-томное издание, описывающее диалекты немецкого языка, а у нас многие диалекты и говоры не исследованы совершенно.
– Вы как директор Института языка, литературы и искусства и как автор одного из русско-аварских словарей, готовы согласиться с предложением: при составлении словарей при отсутствии в литературном языке определенного понятия брать за основу диалектное слово?
– Эти вопросы у нас часто возникли, и мы пришли к решению: если нет аналогичного слова в литературном языке, прибегать к диалектным словам, но не злоупотреблять этим. В 2008 году вышел диалектологический словарь аварского языка П.А. Саидовой. Достаточно объемный, очень интересный словарь. Каждая словарная единица прослеживается на разных диалектах. Словарь очень заинтересовал исследователей, на его основе можно написать много научных работ, потому что там собран большой материал для анализа. Видно, как слово произносится и пишется на разных диалектах, какие фонетические изменения происходят. Такие словари нам тоже нужны.
Слабо изучен синтаксис дагестанских языков, и сейчас пишутся научные очерки по грамматике бесписьменных языков. У нас не хватает специалистов, мы все время поднимаем этот вопрос перед Российской Академией наук. В Дагестане 32 языка, из которых 14 письменных, 18 бесписьменных.
– Исследователь обязательно должен владеть языком, который он изучает?
– Желательно, потому что носитель языка может вникнуть во все тонкости этого языка. Хотя могут быть и исключения. Так, в Москве работают ученые, которые пишут прекрасные работы по нашим языкам, но не владеют ими в совершенстве, они всего лишь хорошо знают структуру того или иного языка.
– Другой процесс, который происходит в филологии, – заимствования. Многие ученые основной причиной заимствований считают так называемый «закон экономии сил». Стремление говорящего экономить усилия при использовании языка находит свое выражение во всех частях языковой системы?
– В мире нет ни одного «чистого» языка. Заимствования происходят, прежде всего, в результате взаимодействия и взаимовлияния. Больше всего изменений, связанных с контактами, в сфере лексики. Языков без лексических заимствований не бывает, хотя их доля в словаре того или иного языка может быть различной. Язык – это живой механизм, у которого есть периоды расцвета, спада, время появления неологизмов и период, когда те или иные реалии выпадают из употребления и слова уходят в архаизмы – такие процессы тоже происходят.
– Появляются новые реалии и вместе с ними в обиход входят новые слова, которые проникают в языки и закрепляются в них?
– Безусловно. У нас, у языковедов, есть принцип: нет реалий – нет слова. Особые условия жизни, быт народа, отличительные мировоззрения и традиции определяют возникновение понятий, принципиально отсутствующих у носителей других языков. Соответственно, в других языках не будет даже однословных словарных эквивалентов для их передачи. Такие реалии передаются на другом языке описательно.
– Адаптируется слово тоже в каждом ареале по-своему, но и здесь должны быть какие-то нормы?
– Для этого существуют литературные языки, которые требуют нормированности. В последнее время в печати появляются статьи, в которых высказывается мысль о необходимости реформирования алфавитов дагестанских языков. Конечно, языковеды понимают, что дагестанские алфавиты несовершенны, они не передают всего многообразия звуков, и не во всем отвечают лингвистическим требованиям. Но мы должны знать, что всякая реформа алфавитов отбросит нас на десятилетия назад, и мы в один миг все станем безграмотными, пока не выучим новый алфавит. А как быть с той литературой, которая уже существует на кириллице, начиная с 1938 года? Мы ведь прошли три этапа в смене алфавита: сначала на арабской графике – аджам, потом – латиница, и вот сейчас – кириллица. Взять, к примеру, англичан. Они пишут и читают по-разному. Но это традиция, которую они не собираются нарушать. А есть другой тип языков, например, белорусский, где слово как читается, так и пишется.
– Все эти языковедческие проблемы обсуждались в Германии?
– Конечно. Не все проблемы можно охватить в рамках одной конференции. Нерешенных вопросов в кавказоведении еще очень много. Нельзя объять необъятное. В чем заключается научная ценность научных конференций? Наверное, в том, что там поднимаются проблемы, которые дают пищу для дальнейших исследований, на конференциях могут встречаться разные подходы, мнения различных авторов, докладчиков, и, отталкиваясь от этого, можно прийти к новым подходам, а иногда и к открытиям.
– Диспуты могут приводить к пересмотру языковых норм и лингвистических трактовок. Конференция в Лейпциге дала конкретные результаты?
– В лингвистике все не так быстро меняется. Можно считать, что конференция в Институте эволюционной антропологии в Лейпциге дала толчок к дальнейшим исследованиям кавказских языков.
– Но у зарубежных исследователей интерес к Кавказу, наверное, не только научный, но и познавательный?
– Конечно. Язык связан с историей, культурой, традициями народов. Язык – хранитель духовного наследия народа. Через язык познается душа народа. Особенно важно в наше время изучение языков малочисленных народов, когда глобализация поглощает национальные особенности. Потеря каждого языка – это невосполнимая потеря для всей цивилизации. Вместе с одним языком уходит целый народ со своим мышлением, со своим видением, со своим историческим и духовным опытом.
– Признано, что языки на Земле исчезают быстрее, чем представители флоры и фауны. Эксперты ЮНЕСКО сделали вывод, что более половины всех существующих на Земле языков могут исчезнуть в течение этого столетия.
– К сожалению, языки вымирают. Что касается Дагестана, у нас катастрофически сокращаются функции родных языков, особенно в городских условиях. Национальные языки не несут полной нагрузки. В соседних мононациональных республиках и дальше в Татарстане, Башкирии ситуация гораздо лучше. У них все передачи на телевидении транслируются на родных языках.
– Кстати, как мне известно, Вам недавно удалось быть свидетелем очень бережного отношения башкир к родному языку.
– Я белой завистью завидовал, глядя на то, какое значение придают сохранению национальных языков власти Башкирии, хотя в этой республике башкир меньше, чем татар и русских. Но любой чиновник, человек любой национальности, претендующий на определенную должность, должен обязательно владеть башкирским языком. Если хочешь занять видное место – изучай язык. Республика мощно поддерживает издание на национальных языках учебных пособий для школ и вузов. Им удалось внедрить в практику программу «Сохранение и развитие башкирского языка», эта республика финансирует аналогичный нашему Институт гуманитарных исследований. Издаются книги за счет республиканского бюджета. Например, на издание «Истории Башкортостана» на русском языке из республиканского бюджета было выделено 7 млн рублей. Нам, не получающим из республиканского бюджета ни копейки, такая сумма кажется фантастической.
– А если вдруг случится чудо, у вас есть готовый материал для такого издания?
– Материал есть, и мы можем предложить к изданию много оригинальных книг, в том числе готовую к изданию «Энциклопедию Дагестана». Кроме того, мы часто говорим о том, что Дагестан – единственный регион в Российской Федерации, где не принят закон о языках. Проект мы разработали давно, и представили в правительство. А воз и ныне там…
– Если Проект будет принят, его ведь финансировать надо будет из республиканского бюджета. Возможно это настораживает наших законодателей?
– Возможно, но все-таки что-то надо делать. Если сохранить положение с языками на таком же уровне, то с каждым годом, с каждым десятилетием эти языки будут все меньше обслуживать население и постепенно исчезнут. Особенно языки малочисленных народов. Многие дагестанские языки занесены в Красную книгу языков народов России. Это существенная опасность. Экологию языка надо соблюдать.
– Вы, наверное, большое количество полезной информации привезли и из поездки в Уфу. Чем, прежде всего, делитесь со своими коллегами?
– Эта поездка была ответственная в плане того, что многие академические институты готовятся к аттестации. В том числе и Институт истории, языка, литературы. Мы видели, как идет подготовка к предстоящей комплексной проверке. Это серьезное испытание, по результатам которого будет принято решение, к какой категории будет отнесен тот или иной Институт Российской академии наук.
– Аттестация вашего Института в следующем году?
– В начале следующего года.
Институт языка, литературы, искусства ДНЦ РАН, который не уступает в своих достижениях центральным научным учреждениям, достоин получить высшую категорию. Ближе ко времени аттестации мы снова встретимся с директором Института, доктором филологических наук, профессором Магомедом Магомедовым. Поводом для обзора деятельности может стать и создание нового научного журнала при ИЯЛИ. Уверены, будут и другие поводы для встреч с дагестанскими филологами из академического Института.