Инклюзия – это, по сути, доступ детей с ограниченными возможностями здоровья к обычной школе, обычной образовательной программе (с некоторыми условностями). Говоря языком научным – к социализация, которой таким детям часто не хватает.
Яна Золотовицкая и Екатерина Мень являются чуть ли не первыми женщинами в России, сделавшими инклюзию доступной. Две матери, дети которых страдают аутизмом (пожизненное нарушение развития, которое влияет на коммуникацию и отношения с другими людьми, а также на восприятие и понимание окружающего мира) смогли адаптировать западную инклюзивную модель под Россию. Женщины открыли «Центр проблем аутизма» и теперь готовы рассказать дагестанским родителям, что инклюзия – это не страшно, что дети с ограниченными возможностями вправе получать такое же образование, расти в таких же условиях, как и их здоровые сверстники.
Ведь и Закон «Об образовании в РФ» от 29 декабря 2012 года на стороне предпочитающих инклюзию. Согласно закону, не ребенок должен подстраиваться к школьным стандартам, а наоборот, школа должна учитывать все пожелания и потребности учащегося.
ЭТО УТОПИЯ
Айшат Гамзаева, директор коррекционного дома дневного пребывания «Забота», под опекой которой находятся порядка 30-ти аутистов, считает идею внедрения инклюзии в Дагестане утопичной. Во всяком случае пока.
«Вы поймите, что дети бывают разные и формы заболевания у них тоже разные. К примеру, ребята со слабо выраженными признаками аутизма или синдромом Дауна еще могут учиться в школе, а что делать тем, у кого эти процессы протекают намного сложнее? Им, безусловно, нужны специализированные учреждения. И речь здесь ни в коем случае не идет об изоляции ребенка от внешнего мира! Да, об инклюзии сейчас говорят все громче и громче, но это долгий и изнурительный процесс. Образовательные учреждения нужно обеспечить пандусами, специальными туалетами. За каждым ребенком должен быть закреплен тьютор (помощник педагога), который должен сопровождать малыша весь путь – от школы и до дома, сидеть с ним на уроках. А хватит ли у нас такого количества тьюторов? Ведь он не может заменить педагога-дефектолога», – подчеркивает А. Гамзаева.
Эксперт не считает, что дети с ВОЗ в нынешних условиях полностью лишены социализации.
«Если взять наш центр, то наши ребята очень активны. Они доброжелательны, участвуют в театральных постановках, танцуют, рисуют. Да, они живут в своем мире, но им в нем комфортно. Как относятся обычные дети к нашим аутистам? Спокойно. Зачастую даже доброжелательно. А кого к себе не расположат улыбающиеся малыши? Но я не знаю, что будет, если этих же детей поместить в обычную школу? Справятся ли с ними учителя? Иногда ребенок может просто залезть под парту и мычать что-то нечленораздельное. Будут ли к ним терпимы дети, их родители? Не знаю. В таком случае инклюзия становится не подарком, а наказанием для самого ребенка, в первую очередь», – отмечает Айшат Гамзаева.
С НАДЕЖДОЙ НА СОЦИАЛИЗАЦИЮ
Гаджимурад Усманилаев, директор единственного на Северном Кавказе центра индивидуального дистанционного обучения детей-инвалидов, считает социализацию как часть инклюзии положительной стороной для ребят, которые по причине проблем со здоровьем не могут посещать школу.
«Такие детишки практически все свое время проводят в больницах, и им важно общаться с разными детьми. Здесь, конечно, у инклюзии есть огромный плюс. Дети во взрослом мире хоть и делятся на больных и здоровых, друг для друга должны быть равными. Здоровые дети должны понимать, что помимо них есть еще и те, кому сегодня тяжело, кто борется просто за право жить. Наш центр отличается тем, что мы, в первую очередь, подстраиваемся под время ученика. Как я уже говорил, многие ребята подолгу проводят время в больницах, на всевозможных процедурах. Мы же стараемся дать им полный пакет образования в удобное для них время. Сможет ли сделать что-то подобное обычная школа? Сомневаюсь. Здесь еще нужно учесть тот факт, что наши дети нередко не могут писать (писАть, а не пИсать) сидя, или же у них не работают руки, а текст им приходится набирать ногами на специальной клавиатуре. Смогут ли школы обеспечить больных детей такой техникой? Вряд ли. Положительной в инклюзии является только социализация. Наши дети часто бывают оторваны от обычного общения, но сейчас, посредством Интернета, восполняют и этот пробел. Поверьте, я не противник инклюзии. Но вводить что-то подобное нужно с четкой уверенностью в том, что сможешь обеспечить подобных детей всем необходимым. В противном случае инклюзия превращается в мучение», – отметил Г. Усманилаев.
НА СВОЕМ ПРИМЕРЕ
Расита Исаева является человеком, который на своем примере доказал, что любой недуг – это не приговор. Главное – взять себя в руки и не отчаиваться.
«У меня детский церебральный паралич, но я училась в обычной школе. Правда, сразу отмечу, что форма моего ДЦП не самая тяжелая, поэтому мама настояла на том, чтобы я ходила наравне со всеми в обычную школу. Да, были проблемы. Моя первая учительница считала, что я мешаю остальным детям, поэтому часто на меня жаловалась. Мы сменили учительницу. Отношения со сверстниками были нормальными. Иногда меня задевали, но важно то, как ты сумеешь дать отпор обидчикам. Я смогла, потому что ничего не принимаю близко к сердцу. А вот как другие ребята в обычных школах будут себя вести, не знаю. С тяжелой формой ДЦП или другими заболеваниями ребенку будет сложно в простой школе, если она не приспособлена под инклюзивные стандарты. А если их будут обижать сверстники? Я все же за то, чтобы создавать отдельные коррекционные учреждения. Детям под опекой специалистов будет хорошо, а социализация без инклюзии возможна», – считает Р. Исаева.
КАК ВСЕ
Мама пятилетнего Марата Амина Рагимова уверена, что инклюзия – это их спасение.
«Когда ребенку только поставили диагноз, я думала это все – приговор на всю жизнь. Потом успокоилась, начала читать о болезни в Интернете. Это не смертельно. Да, наши дети немного заторможены, но они не глупые. Просто им нужны внимание, уход и забота не только со стороны самих родителей, но и со стороны общества. Я хочу отдать сына в обычную школу, имею ведь на это право? Да, пусть первое время будет тяжело, но зато он будет среди сверстников, будет видеть мир таким, какой он есть. Для меня коррекционные дома сродни изоляции. Детей нельзя прятать. Они такие, как все. Просто чуть другие», – уверенно заявляет женщина.
Безусловно, школа должна стать общим домом для всех. Не зря в последнее время часто используется слоган «Равная среда – равные возможности». Но случай с инклюзивным образованием – это как палка о двух концах. И главное здесь не в том, введут это образование или нет. Главное – это чтобы ребенок, пусть даже с ВОЗ, чувствовал себя в этом обществе комфортно и уютно.
