Семейное предание гласит, что прапрадед Юрия Сытова, ветерана Великой Отечественной войны, гулял когда-то по России со Степаном Разиным и даже побывал с его бунтовщиками в Дагестане – в Дербенте и близ селения Тарки.
НА КОРАБЛЕ
– Эту историю мне рассказала моя матушка – Мария Антоновна, – говорит Юрий Михайлович Сытов. – Так что наш род древний, известен еще с XVII века.
Мой отец – Михаил Иванович работал старшим механиком на корабле, который был приписан к порту Астрахани. Судно курсировало по Каспию, доставляя груз в Махачкалу, Баку и другие прибрежные города.
Однажды, не помню почему, отец решил взять в плавание меня и моего старшего брата Костю.
Мне на тот момент было 6 лет, а брату – 12. Я развлекался тем, что сидел на бухте, это веревочный причальный круг, и бросал крошки хлеба в море. Тут же налетали рыбки, которые хватали этот хлеб. Рыбы в Каспии было навалом в том далеком 1930 году.
Вскоре прибыли в порт Махачкалы. Сегодня по большому счету портом это не назовешь, так, что-то вроде пристани. Никакого асфальта и бетона, к кораблям вели деревянные мостики, по которым сновали туда-сюда грузчики. Шум, гам, какое-то на первый взгляд хаотичное движение. Запомнилось, что в акватории тогда стояло несколько пароходов и один парусник.
Пока наше судно разгружали, мы – отец, брат и я сошли на берег. Забыл упомянуть, что дело было поздней осенью. Шел холодный дождь, под ногами непролазная слякоть.
Несколько дней провели в гостинице для моряков прямо там, в порту. В Махачкале в тот год свирепствовала малярия. И надо же такому случиться, что эту заразу подцепил наш отец.
Поместили его в морской госпиталь на улице Бурной, сегодня это улица Ярагского. Корабль отправился в дальнейшее плавание без нас.
Отец вскоре умер, а мы с братом остались в Махачкале. Вернуться домой не было никакой возможности: наступала зима, и наше судно должно было отправиться в затон – это водное пространство, где корабли пережидают зиму.
Матушка каким-то образом узнала о смерти отца, и вскоре вместе с младшей сестрой Ларисой приехала в Махачкалу.
ЦЕНТРАЛЬНАЯ БОЛЬНИЦА
Чего только не случается в жизни! Нежданно-негаданно, не мечтая и не планируя, семья Сытовых очутилась в Дагестане. Надо было жить дальше, потеряв кормильца. Трое детей на руках, без крыши над головой, без будущего… Мария Антоновна принялась искать работу.
В 1930-е годы главным врачом Центральной больницы в Махачкале был военный хирург по фамилии Цупак. Участник Гражданской войны, он и создавал в свое время эту больницу.
Он принял женщину на работу, сначала она была санитаркой, со временем стала медсестрой. Зиму перезимовали в садовом домике в Вейнерском саду (парк им. Ленинского комсомола. – Прим. «МИ»).
С весной переселились в барак на пересечении улиц Гоголя и Суворова. Здесь располагалось подсобное хозяйство Центральной больницы: молочный скот, лошади, овцы. В Шамхале в то время были даже свои посевные площади.
– Я был слабым ребенком, – говорит Юрий Михайлович, – часто болел малярией. Мама лечила меня интересным способом: смешивала чеснок со вшами и водой, заставляла глотать. Вшей у всех много, люди были слабые от голода. Рыбы, конечно, много было, ее выбрасывало на берег тоннами. Кто-то торговал ею на базаре. А если осетров подержать некоторое время на воздухе, то можно отравиться. Вот и травились.
Небольшой базарчик находился в то время на месте нынешнего Аварского театра, на берегу моря. Там еще стояла небольшая армянская церковь, из которой со временем сделали мельницу.
На рынок привозили из сел картошку, кукурузу, жмых. В конце 1930-х годов базар переселился на площадь, где сегодня располагается здание правительства республики.
СВОЙ ДОМ
В 1938 году Мария Антоновна сказала старшему сыну Косте: «Нужно взять землю под строительство дома». В то время проблем с участками в городе не было. Константину между тем исполнилось 18 лет, и его призвали в армию.
Дом строили своими силами с помощью соседей: лепили саманные кирпичи, укладывали в стены – кое-как сотворили хибарку на улице Гунибской в Нефтегородке. Там и жили.
– В школу я пошел, когда мне было уже 10 лет, – вспоминает Юрий Михайлович. – Не знаю почему, наверно, матушка недоглядела. Учиться не любил, особенно ненавидел немецкий язык. Посмотрел как-то кино «Александр Невский», где немецкие рыцари бросают в огонь детей. И все, душа перевернулась.
Перед уроком иностранного языка брал демонстративно свою холщовую торбу и уходил. Понятно, что вскоре меня отчислили.
Тогда, перед войной, прозвучал знаменитый призыв Сталина: «Кадры решают все!» Повсюду в стране стали открывать ремесленные училища, где можно было получить рабочую специальность.
Я отправился в ФЗУ (фабрично-заводское училище. – Прим. «МИ»), которое находилось тогда на улице Николаева. Точнее, меня привела туда мама.
Обучался профессии токаря. Жил в общежитии, там же нас и кормили.
Практику проходили на Механическом заводе (теперь ОАО «завод им. М. Гаджиева». – Прим. «МИ»). В то время там уже были цеха – литейный, токарный, слесарный, кузнечный.
Работать по окончании училища направили на завод «Дагдизель» в Каспийске, где я трудился до декабря 1942 года.
ВОЙНА
В конце 1942 года Юрий Михайлович получает повестку из военкомата на призыв в действующую армию. Трое друзей – сам Юрий, Садык Махмудов и Коля Зеленский отправились на призывной пункт, который находился в Махачкале в 2-этажном деревянном доме на углу улиц Дахадаева и Советской. Все трое попали в 744-й зенитно-артиллерийский полк в городе Грозном.
– С питанием было плохо, с одеждой еще хуже, – продолжает рассказ Сытов. – После бани нам указали на пол, где лежала одежда и сказали: «Выбирайте!» Мне досталась гимнастерка с двумя дырками от пули и с кровавыми разводами и горские чарыки – ботинок уже не было.
Правда, наутро пришли «покупатели» – представители полка, нас троих взяли на позиции. За Грозным стояли батареи, в одну из них нас доставили.
Посмеялись над нашим внешним видом, старшина отвел в хозотдел, где нас переодели, обули. Меня с Садыком прикрепили к одному орудию, а Колю – к другому.
Командиром нашей батареи был Александр Николаевич Шахов – красивый мужик, видно, что строевой. Наш 744-й полк прошел с боями от Грозного до Восточной Пруссии. О войне чего рассказывать? Немцы нас бомбили, мы по их самолетам стреляли из зениток. Особенно они доставали нас в Белоруссии, где мы стояли на крупноузловой станции. Осколком бомбы меня ранило в голову, я и упал возле своей пушки.
Рядом, в лесочке, располагался походный госпиталь в палатках. Там меня прооперировали. Когда немного очухался, наши пацаны забрали меня в полк, и мы отправились дальше.
Так и дошли до города Инстербурга в Восточной Пруссии. Война подходила к концу, самолетов было мало. Теперь нашей главной задачей было подавление огневых точек противника. На этом Великая Отечественная для меня была окончена, потому что наш полк расформировали.
Часть бойцов передали в отдельный артиллерийский особого назначения дивизион. Я был уже сержантом, командиром отделения.
Нас отправили во Владивосток, где мы нагрузились новой техникой, затем на остров Сахалин. Там я прослужил еще 5 лет.
Спокойно жить не давали японские камикадзе, они, наверно, не знали, что война уже окончена.
Демобилизовался только в конце мая 1950 года.
ДОМОЙ
На поезде, корабле добирался солдат домой. Вспоминает, как во Владивостоке сходил с ребятами в кино, посмотрел «Белый клык» по Джеку Лондону. Так ему фильм понравился, что, приехав домой, купил одноименную книгу, которую хранит до сих пор.
В Махачкале бойца ждала неожиданность: матушка Мария Антоновна с сестрой Ларисой жили на квартире. Оказывается, брат Костя, который прошел всю Финскую войну и Великую Отечественную, вернувшись, продал дом и увез маму с сестрой на Украину, где сам обосновался.
Так получилось, что Константин Михайлович встретил и полюбил украинскую девушку Ганночку и решил жить на ее родине.
Только Марии Антоновне и Ларисе на новом месте не понравилось: они вернулись в Дагестан, где и дождались Юрия Михайловича.
Теперь уже мама обратилась к младшему сыну: «Юрчик, а давай возьмем землю и построим дом!» Так и порешили.
Построили новый дом опять на улице Гунибской. Там и жили.
За свою жизнь много где работал Юрий Михайлович: в автоклубе инструктором по вождению, в Дагнефти шофером, одно время был даже дальнобойщиком. На пенсию вышел в 1985 году.
– Я свою программу выполнил, – считает он, – построил дом, посадил дерево, вырастил сына. За эти годы Дагестан стал для меня настоящей родиной. Еще я очень уважаю нынешнего Главу республики Рамазана Абдулатипова. Сколько живу здесь, не помню такого руководителя в Дагестане, этот, считаю, лучший. Он болеет душой за народ, за республику. Надо прислушиваться к его словам и работать так, как он.
Наталья Бученко
