Будь чист огонь, милосерден дух

«Столица – символ доблестного величия страны»
(Китайское изречение)

Мне напомнили, что моему городу, столице Республики Дагестан, исполняется 155 лет. Одновременно редактор не забыл послать мне, как Почетному гражданину города Махачкалы, перечень вопросов, изучив каждый из которых, я решила дать свободное интервью. Раз вы хотите, чтобы я рассказала подробно, постараюсь. Но прежде хочется поздравить всех граждан города Махачкалы с праздником. Столица – она и есть центр республики. Если в мыслях мы поднимемся на самую высокую вершину Дагестана, то увидим Каспий – как центральный камень в удачном обрамлении ювелирного изделия дагестанских мастеров. Он шумит, зовет всех людей, всю республику к дружбе, взаимопониманию, к сплочению, зовет к украшению Родины, хотя бы тем маленьким трудом, на что способен каждый из нас, и зовет к человеколюбию. Я хочу поздравить все народы нашей республики с юбилеем. Желаю и призываю всех хоть на минутку оглянуться назад, на ту Махачкалу, вспомнить, какой она была раньше и какой живой, сверкающей стала сегодня. Эти проспекты, расширенные улицы, обновленные площади, новостройки, озелененные улицы… В нашем городе стали появляться вечности – это памятники. Благодарные дагестанцы создали проспект Петра I и поставили в центре города ему памятник. Недалеко от него можно увидеть и памятник русской интеллигенции. Проходя по проспектам города, мы также встречаем памятники, поставленные мужественным сыновьям Дагестана. И каждый махачкалинец с радостью и гордостью может сказать, что хоть небольшой, но и его труд есть в этом взлете нашего города. Надеемся, что шум созидательного труда заглушит все ненавистное человечеству и прославит наш город. Здоровья всем желаю и тишины.

Желаю, чтоб до последних дней
Через года – по всей судьбе твоей
Остались лишь две святых святыни.
Их имя – Мать и Родина.
Они – начало всех начал твоих высоких,
В час праздника иль в час беды жестокой
Ты перед ними голову склони…
Лишь в отчем доме, лишь в родном краю,
Лишь в городе родном, в родном селенье
Остудят материнские колени
Твою усталость и печаль твою.
И начиная путь свой,
И итожа
Успехи и потери,
Помни, сын,
Что ничего на свете быть не может
Страшней потери
Этих двух святынь.

Берегите эти две святыни, дорогие друзья!..
– Фазу Гамзатовна, Вы прожили добрую, богатую событиями жизнь. Вам есть что вспомнить. Что особенно согревает душу и есть ли то, что хочется забыть и вычеркнуть из памяти?
– Да, я прожила добрую, богатую событиями жизнь. Помню все. Моя мать говорила, что я помню даже то, что видела, когда мне было три года и помню все так же ясно и чисто, как утренняя заря. Из прожитой жизни ничего нельзя вычеркнуть или выбросить. В моей жизни больше было тяжелого и трагического, чем светлого и радостного. А с годами боль уходит в душу все глубже и глубже. Не хочется вспоминать то, как мы вечером проводили отца в командировку, а утром его уже привезли мертвым. До сих пор в моих ушах звенит плач матери. «Понимала ли я тогда, что такое твоя беда, что такое нужда без конца, что такое жизнь без отца, старость, начатая в двадцать шесть…», – писала я позже.
А если есть в моей трудной жизни что-то, что согревает душу, – это то добро, которое люди сделали для меня. И я старалась из тех маленьких зерен выращивать тяжелые благодатные колосья. Удалось мне это или нет – вам судить, дорогие читатели.
– Люди, окружавшие Вас, с кем приходилось работать, встречаться, давали Вам свое тепло, помогали «делать жизнь», как говорится. Были, наверное, и такие, кто мешал творчеству, жизни и продвижению, чинил препятствия?
…Я знак Стрельца,
хоть я и не мужчина.
Я – знак огня!
И мне в чужом тепле
Нуждаться нет особенной причины,
Ни в лютом январе, ни в феврале.
Я – знак огня,
И я тебя согрею,
Чтоб ты не мерз, как зяблик на снегу,
Ведь мой огонь тем ярче, тем сильнее,
Чем больше я отдать его могу.
Я – знак огня,
Я истекаю светом,
Я жаркое дыхание его,
И неспроста мне кажется, что в этом
И суть, и цель призванья моего…
Да, этот вопрос, который я начала ответом своими стихами, очень трудный. Прямо скажу, я трагичная личность. Нас, четверых сирот, воспитала ставшая уже в двадцать шесть лет вдовой мать и многострадальная бабушка – племянница генерала Максуда Алиханова. Говорили, что до революции мой род жил в достатке. Вся семья работала, они были большими тружениками, имели свои отары, табуны, стада. Они умели дружить с землею – обрабатывали ее, и земля их щедро одаривала. Также они были благотворителями. Ежегодно, пригласив представителей всех аулов, они проводили большие мавлиды. Но в моем детстве я видела только полуразрушенный аул, сиротство, тяжелый труд матери. В нашем роду был только один мужчина – брат моей матери – Мансур. Да и он остался в живых только лишь потому, что при ликовании большевиков был еще ребенком. А росла я среди женщин, которые носили траур по убитым на войне, и, страдая, ожидающих весточки от посланных в Сибирь родственников. Радости особой в своем доме мы – дети, тоже не видели. Нас все время за что-то ругали, мы всегда оказывались виноваты в чем-то. Хотя я еще училась в начальных классах, но ежедневно читая о мужестве своего народа, что-то ранее не бывалое начинало клокотать в моем боку. Это было похоже на то, как будто кто-то зажигает во мне спички и свет от них освещает меня изнутри. Я стала молчаливой, научилась слушать, думать, задавать себе вопросы и отвечать на них, стала искать истину. Я уже по-другому стала смотреть на каждый камешек, травинку, цветочек. Не отрывая взор от земли, я уже обращалась к небу. Я придумывала имена бурлящим белым облакам и находила в их рисунках то молодых красавиц, то мудрых стариков. Я словно понимала, о чем поют птицы. Больше всего я думала над тем, откуда петух, сидя в темном курятнике, точно знает, что наступает рассвет. Удивлялась тому, как люди, услышав, зов петуха, поспешно вставали, говоря: «Ой, утренний намаз опаздывает!» Когда бабушка и мать спешили встать с утра пораньше, я сначала ленилась подниматься с постели. Но потом, когда природа открыла для меня все свои прелести, я спешила уловить каждый миг с рассвета до захода солнца. Как только вставала – выбегала на балкон. Протянув руки вперед, ловила росинки, любовалась, восхищалась ими – как они, светясь небесным светом, катались на моей ладони, освещали, поражали каждую клеточку моей души. От их лучезарности зарею наполнялось сердце. Я словно понимала, о чем поют птицы, и уже не ленилась вставать утром на заре. Так со временем я стала молчаливой, искала уединения с природой, стала смотреть на горы, поляны другими глазами. Все живое уже приобретало свой особый вид, я уже находила необычное в том, что раньше казалось обычным, и на что не обращала особого внимания.
Первое свое тепло мне давали земля и небо. Первые борозды, которые пахари оставляли на земле, выделяли такой ароматный пар. Он проникал в каждую клетку моего тела, источал из меня любовь ко всей природе, связывал меня с ней. Тут на ум приходят слова великого ливанского писателя, художника Халиля Джебрана: «Я научился молчанию у речистого, терпеливости – у нетерпеливого, доброте – у недоброго». Я же все это находила в общении с природой. Позже я поняла одну истину – если ты умеешь дружить с природой, то она никогда не подведет и поможет найти в жизни свою тропинку. Природа живет своими неизменными законами. Она старается воспитывать в человеке любовь и понимание к себе. Все, что создано природой, – это мудрое деяние для возвышения человеческой души. Но если кто идет против нее, не подчиняется ей – она жестоко мстит. Об этом уже с детства знают в аулах…
Но с людьми, к сожалению, сложнее. И «делать жизнь», как вы говорите, никто и никому не поможет, если в самом человеке нет стремления к жизни, к созиданию, к труду. Чужими руками загребать жар не получится. Надо трудиться самому, надо, чтобы у самого человека внутри был огонь. Поэтому с самого детства училась я на отлично, много читала, принимала участие в каждом школьном мероприятии, декламировала стихи дагестанских классиков. Учителя удивлялись тому, как я сразу запоминала прочитанное. Настолько я отличалась от других сверстников, что в школе меня уже все знали. Даже ходить просто так, как все нормальные люди, я не умела, все бегала, бегала, громко говорила, звонко смеялась.
Хотя я и была совсем маленькой девчонкой, многое из уст старших ловили мои сердечные хурджины, чтобы, приняв, сохранить навечно. Бабушка говорила: «Не надейся на гору – гора может разрушиться, не надейся на море – море тоже может иссякнуть. Надо в себе выращивать ручейки добра, родники трудолюбия, сохранить их на всю жизнь, очищая и отдавая людям, чтобы они тоже могли насладиться тем светом, который очистил тебя. Чем больше отдаешь, тем лучше».
И зависть испытать пришлось мне еще в первом классе. Многие родители одноклассников косо смотрели на меня за то отличие моего характера, которого не было в их детях.
Видимо, у затаившегося таланта имеется своя манера блистать, сверкать. Его быстро замечают и берут на мушку. Главное, те, кто берет его на мушку, не стараются приблизиться к достоинствам таланта, а как бы требуют от таланта опуститься на их уровень. Это я увидела и в самом начале своей творческой деятельности. Можно сказать, что я прошлась под обстрелами «катюши». Я была искренней, открытой, дружелюбной и на свою беду очень доверчивой. В молодости верила всем, доверяла всем. И представить себе не могла, что каждое мое сокровенное будет находкой для тех, кто жаждет уколоть и унизить меня.
Но у зависти есть то, что мы должны оценить: чем она становится злее, тем мужественнее становится тот, кого она колет. Чутье становится острее, мысль многогранней. Уже позднее, к своему шестидесятилетнему юбилею, стоная от ран, обжигающих ядом недоброжелателей, я писала, что в жизни и творчестве я прошлась босиком по разбитому стеклу. Но эта невыносимая боль ковала во мне мужество, противостояние всем, кто бил неустанно. Позднее я поняла, что зависть – это где-то и тайное поклонение. Оказывается, на самом-то деле они злятся за то, что не могут, не умеют делать того, что может делать талант.
– Как Вы на это реагировали? Чем Вы отвечали им – добром или злом?
– Первые удары я переносила очень тяжело, не спала ночами. А потом бабушка сказала мне такую фразу: «Не надо обращать на них внимания! Они роются в мусоре и копают его, а тебе на мусор не надо наступать. Тебя это не касается. Тебе надо идти по цветущему полю, смотреть, как раскрываются цветы, как набухают и раскрываются почки на деревьях, как созревают плоды, как тяжелеет колос, наполняясь и нагибаясь под тяжестью зерна, как он благодарит землю за то, что носит в себе зерно». С этого дня как будто кто-то одернул меня, я призадумалась… И самое большое лекарство для себя, для своих сердечных ран я нашла в том, что перестала обращать внимание на тех, кто, ненавидя, хочет задушить. Я стала больше читать Махмуда, Г. Цадасу, другую классическую литературу, начала больше читать молитвы. Даже сейчас у меня постоянно под рукой четки и я читаю молитвы. Они как бы смазывали и снимали ту свежеобразовавшуюся ржавчину и боль с души, которые люди накладывали на мое открытое сердце. И потом, у меня выработалась такая черта характера, что чем больше меня критиковали, тем мужественнее я становилась. Это правда.
– Тяжело ли дружить с человеком, который в лицо говорит одно, а за спиной – другое?
– Хочу сказать, что всех людей и всегда я принимала приветливо, относилась ко всем одинаково, но в сердце я редко пускала человека. В моем сердце, на моем «сердечном стуле», можно сказать, находили место очень мало людей. Редко кого я впускала в глубину своего сердца, хотя относилась ко всем очень хорошо и одинаково. Это, во-первых. Во-вторых, если я хоть однажды разочаровывалась в человеке, хотя бы одну подлость видела с его стороны, я не объяснялась с ним. Никогда! Даже сейчас есть люди, которые хотят выяснить, в чем их вина, но я никогда не говорю в чем причина. Я просто тихо ухожу и больше никогда им не доверяю. А если какой-то человек, с которым я раньше была в доверительных отношениях, попадал в беду и обращался ко мне за помощью, я всегда оказывала поддержку.
– Конечно, сегодня не принято говорить об этом (в мире и так совершается немало недобрых, неправедных дел), но можно, наверное, вспомнить и тех, кто, протянув дружескую руку, вывел Вас на тропу писательского творчества, на тропу хороших общественных деяний.
– Надо всегда быть благодарным людям. Самым тяжелым для меня было то время, когда я училась на первом курсе женского института, когда я публиковала первые стихи, потому что в литературу я входила бурно, шумно, громко о себе заявив. Молодым поэтом Фазу Алиева не была. А была уже состоявшаяся, громко о себе заявившая, зрелая Фазу. Этого мне не могли простить, не могли принять те, кто постоянно всем всегда завидует, особенно те, которые всегда остаются молодыми поэтами. (Есть люди, которые и в 50 лет – молодые поэты. Какой из него молодой поэт в 50 лет?! Ведь талант и гений виден бывает еще с самого восхода). И когда я бурно ворвалась в литературу, были разговоры про мою нескромность, что я ношу стихи в разные издательства, и главное – меня печатают, меня издают везде. Мой вопрос, оказывается, стоял даже на заседании секретариата обкома партии. Тогда первым секретарем обкома КПСС был Абдурахман Даниялов. Они обсуждали: запретить мне писать или нет. А получилось так, что, сами того не подозревая, они меня возвышали. Видимо, обкому больше нечего было обсуждать, кроме как какую-то горскую девушку, которая пишет стихи и везде печатается. В такое тяжелое восстановительное для страны и республики время, когда надо было обрабатывать землю, поднимать сельское хозяйство, промышленность, экономику, когда люди голодали, да и множество нерешенных вопросов стояло перед республикой, они поднимали мой вопрос. Это о чем говорит? О том, что мои стихи громко о себе заявили. Разве нет? И тут, оказывается, впервые за меня сказал слово и не побоялся еще молодой секретарь обкома (по идеологии), кумык, творческая личность, мужественный человек Шихсаид Исаевич Шихсаидов. Человек, который еще никогда в жизни меня не видел. В то время мы с ним не были знакомы. Я даже не знала, где находится обком партии. А он встал и сказал, оказывается: «Что это мы, не мужчины что ли, что обсуждаем женщину? Пусть наши горянки пишут. Что эта сирота сделала, кому помешала? Я читал ее стихи и полагаю, если она талант – она пойдет вперед, если не талант – угаснет. Оставьте ее, пусть пишет. Мы же на одном поэте не можем идти дальше». Хоть и молодой, он все-таки секретарем обкома ведь был, и слово его еще как имело вес. Как другие, он не побоялся защитить совершенно никому не знакомую горянку. И после его слов все призадумались и оставили меня в покое. Больше на секретариате обкома мой вопрос не поднимался.
Но вдруг вместо Абдурахмана Даниялова на должность приходит Магомед-Салам Умаханов. Как будто произошло землетрясение. Это событие потрясло всех, да и работа обкома пошла по-другому. Одним из первых его Указов о культуре стало присвоение почетного звания «Народный поэт Дагестана» Фазу Алиевой и «Народного писателя Дагестана» Ахмедхану Абу-Бакару. Вот так, неожиданно для всех, я стала первой женщиной в мире, которая получила в таком молодом возрасте (35 лет) звание народного поэта. Даже никакого юбилея у меня не было к тому времени, просто писала и печаталась. Это было потрясением для меня и для многих людей. Народ бежал меня поздравлять! Было море цветов, целыми букетами их бросали на меня. Как говорила одна моя знакомая: «Фазу Гамзатовна, вам приносили горы цветов!»
– Не могли бы Вы еще более подробно рассказать о том времени и о тех, кто помогал Вам, кто протянул дружескую руку?
– Расскажу. С приходом Магомед-Салама Ильясовича Умаханова в республике начались грандиозные преобразования. Он был по-горски мудрый, мужественный, достойный уважения человек. В свое время воевал в Великой Отечественной войне. Его грудь была полна орденов и медалей, он был известный партийный работник, выдающийся государственный и общественно-политический деятель. В его период республика загудела, как улей, который ударили палкой. Потому что он начал перестраивать республику целиком, уделял большое внимание процветанию экономики, промышленности. Открытие многих фабрик и заводов связано с его именем. Он был большой хозяйственник. Процветало сельское хозяйство, особенно виноградарство. Винограда мы сдавали государству по 300 тыс. тонн в год.
М.-С.И. Умаханов был очень мудрый человек, и необдуманных решений у него не бывало никогда. У него была замечательная команда, о которой нельзя не рассказать. Около него был Шахрудин Магомедович Шамхалов (секретарь Дагестанского областного комитета), очень умный, мудрый, достойный человек. Он покорял всех, его очень уважали. Был Арсланбек Даидович Даидов (председатель Дагестанского областного Совета профсоюзов), который поднял авторитет профсоюзных органов. Был Алипаша Джалалович Умалатов (Председатель Совета Министров ДАССР, ныне председатель Совета старейшин РД). Работал еще Шахбас Азизович Исмаилов (секретарь обкома КПСС по идеологии). Это был честнейший человек, трудяга, законовед. Он настолько хорошо знал законы, что, кроме их изучения, работы и своего дома, для него ничего больше не существовало. Никуда не лез, ничем лишним не интересовался, интриги не строил, только своя трудовая деятельность и забота о людях, о доме и близких. Он был очень чуткий, мобильный, прозорливый человек, находил общий язык с любой аудиторией, чистый был человек. Руководство идеологической работой было его основной деятельностью. Понимаете, это были честнейшие люди, пример для подражания, и вся их работа была созидательной, примерной, теплой.
Тот же Шихсаид Исаевич Шихсаидов, который работал вместе с ними и который защитил меня в свое время, тогда как другие руководители решали «быть Фазу Алиевой или нет». А познакомились мы с ним, только когда он ушел из обкома. Это был единственный секретарь обкома, который ушел с работы по собственному желанию. На всю жизнь я осталась благодарна ему. Даже сейчас, если я еду в горы, обязательно покупаю букет цветов, и в Буглене, где он похоронен, останавливая машину, кладу их на его могилу, произношу молитву. Нужно сказать золотая команда была у М.-С.И. Умаханова – дружная, сплоченная, организованная, трудолюбивая и очень ответственная, преданная. Она его не подводила. Команда работала, и он работал. Республика кипела, гудела созиданием. Он понимал, что если мы будем ласкать землю, то и земля нас отблагодарит. Он заслуживает золотого памятника. А меня Магомед-Салам Ильясович Умаханов видел всего один раз, когда я выступала. И после этого сразу же выдвинул мою кандидатуру в депутаты, сказав: «Это – человек-талант!» Именно в тот период я стала депутатом четырех созывов Верховного Совета Республики Дагестан. С этим временем связаны моя общественная работа и расцвет творчества. Мне присваивают звание «Народный поэт Дагестана», избирают председателем Дагестанского комитета защиты мира, потом членом Советского комитета защиты мира, членом Президиума Советского фонда мира и вскоре членом Всемирного Совета мира. Я была единственным председателем комитета защиты мира в Советском Союзе, который получил две медали Советского комитета защиты мира и две золотые медали Советского фонда мира. Позже я стала главным редактором журнала «Женщина Дагестана», председателем Союза женщин Дагестана. Соответственно, с такой миссией, которую возложили на меня, часто приходилось ездить с престижными делегациями из Советского Союза за пределы страны, бывать за границей, выступать перед многотысячной аудиторией. Писала, творила, произносила речи, читала стихи, выезжала в командировки. Расцвет национальной культуры и литературы Дагестана тоже попадает как раз на тот период. Танцевальный ансамбль «Лезгинка» тоже был создан при М.-С.И. Умаханове.
Еще надо сказать о литературном институте. Это был для меня как маяк, зажженный в мировую культуру. Не только двери, но и окна распахнули для меня литературный институт в мировую литературу и культуру. Меня любили все преподаватели, старались помочь во всем. Это были преподаватели другого плана, другой культуры, другого уровня. Они только и думали, чем бы помочь человеку, который столько знает, столько понимает, но не владеет русским языком как надо, ни одно предложение правильно не произносит. При всем, что я не владела русским языком как надо, я была единственным человеком на курсе, который получал премию А.С. Грибоедова. А случилось это так. На первом курсе был объявлен конкурс на лучшее стихотворение.

Продолжение в следующем номере.
 

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите ваш комментарий!
Пожалуйста, введите ваше имя здесь

Последние новости

Мэр Махачкалы опубликовал поздравление в честь Международного женского дня

Глава столицы Дагестана Юсуп Умавов опубликовал в своем официальном телеграм-канале поздравительное сообщение, приуроченное к Международному женскому дню, который традиционно...

Дагестан продолжит восстановление объектов в Запорожской области

Врио министра строительства, архитектуры и ЖКХ республики Дагестан Александр Нестеров сообщил ТАСС, что   власти Дагестана до конца 2025...

Мэр Махачкалы поздравил с 8-м марта женский состав аппарата и подведомственных учреждений администрации

В канун Международного женского дня Глава столицы Дагестана Юсуп Умавов поздравил и наградил за успехи в работе прекрасную половину...

Хиби Алиев поздравил женскую часть личного состава Каспийской флотилии с 8-м марта

Первый заместитель председателя городского Собрания депутатов Хиби Алиев поздравил с наступающим Международным женским днём женскую часть личного состава Каспийской...
spot_imgspot_img

Мэр Махачкалы проверяет готовность избирательных участков к выборам Президента РФ

Сегодня мэр столицы Дагестана Юсуп Умавов вместе с главами внутригородских районов и своими заместителями совершают объезд избирательных участков, проверяя...

В Махачкале прошли тренировочные экзамены

Федеральный тренировочный экзамен по методу ЕГЭ прошел по таким предметам, как биология, английский язык, информатика. Экзамены прошли в школе №34...
spot_imgspot_img

Вам также может понравитьсяСВЯЗАННОЕ
Рекомендовано вам