О пандемии как испытании, проблемах дагестанского здравоохранения, министре, медиках, власти и дагестанцах – председатель Общественного совета при Минздраве Республики Дагестан Ильман Алипулатов – в интервью «МИ».
ДВЕ СТОРОНЫ МЕДИЦИНЫ
– Как вы считаете, какие цели и задачи должны быть у общественного совета при любом ведомстве?
– Я начну немного издалека. Каждый из нас прямо или косвенно имеет отношение к здравоохранению. Но почему я и вдруг здравоохранение? Скажу, что это не случайно. Во-первых, моя мама медик по профессии и, я называл ее всегда, педагог по призванию. У нас в роду есть врачи, работники среднего медицинского звена. Среди друзей у меня много тех, кто представляет эту очень важную, гуманную профессию.
Восемь лет назад мне пришлось столкнуться с медициной еще глубже и вникнуть в суть того, что происходит в этой сфере. И я скажу, что впечатления остались очень печальные. Я не думал, что все настолько плохо в медицине.
Когда заболел мой внук, мы лечили его здесь, в лучших клиниках Москвы, НИИ… Я столкнулся с тем, что есть разные люди в этой профессии. Есть те, кто отдается работе полностью, профессионалы, и те, которые используют беды, несчастье человека для того, чтобы обогащаться. Об этом, может быть, и не принято у нас говорить, но это так. Многие, начиная от вахтера, который стоит на входе в больницу, и заканчивая людьми, которые носят высокие звания профессоров, докторов наук, руководителей, взяли за правило зарабатывать любой ценой.
Я видел разных людей, которые отдавали последнее, продавали дома, квартиры, брали кредиты, влезали в долги, чтобы спасти своих детей, близких. А врачи, зная, что в любом случае исход будет летальный, тем не менее не отказывались, брали, а кое-кто даже умудрялся вымогать, называть свои суммы.
На фоне всего этого высокопарные, красивые слова о величии чего-то как-то не вяжутся. В свете модернизации этой сферы назывались огромные цифры – 800 млрд рублей, а в результате мы потеряли многие ФАПы, медицинские центры, участковые больницы, и это, конечно, наводит на серьезные размышления. Качество подготовки специалистов вызывает очень серьезные вопросы в целом по стране и в нашем регионе. Но я полагаю, что в последнее время для улучшения ситуации меры какие-то принимаются. Мне кажется, произошедшее с нами – эта пандемия и все, что связано с распространением коронавируса, – дано нам Всевышним как серьезное испытание, чтобы посмотреть, кто мы такие и на что способны. Способны ли мы оставаться людьми в экстремальных ситуациях. Здесь тоже есть над чем очень долго думать и анализировать. Хвала Всевышнему, из этой ситуации мы как-то выходим, но жизнь любого человека бесценна. И когда мы теряем своего близкого, нам не нужны никакие оправдания: кто виноват, куда не прошел, кто не подписал… Я считаю, что за этот участок работы отвечает, прежде всего, государство, исполнительная власть. Нравится это кому-то или нет, это так. А потом все остальные, начиная от министерств, ведомств и т.д.
«НЕ ПРОСТО КРИЧАТЬ НА КАЖДОМ ПЕРЕКРЕСТКЕ…»
Теперь что касается вашего вопроса. Я считаю, что общественные советы при министерствах, ведомствах – это достаточно молодой институт, он только становится на ноги. Когда мне было предложено возглавить этот совет, я долго думал: я человек, который всю жизнь отдал журналистике, занимался общественной работой, был депутатом республиканского парламента, насколько я смогу эффективно руководить и работать в совете. Мы подобрали туда 25 человек, совершенно разных по возрасту, профессии, статусу, национальности, занимаемому положению. Но они все – люди с активной жизненной позицией. Мы старались, чтобы там не было тех, кто напрямую находится в зависимости от Министерства здравоохранения. И там их практически нет. Это люди, которые могут высказать свое мнение, и они говорят. Это, может, не всем нравится, но я за то, чтобы этот институт был востребован и занимался конкретным делом, то есть не просто кричал на каждом перекрестке, как плохо все у нас, а анализировал, проверял, встречался с людьми, в первую очередь, в первичном звене, в больницах, вносил бы предложения, обсуждал и помогал наводить порядок в системе здравоохранения Республики Дагестан. Мы в самом начале пути, поэтому мне трудно сказать, что нам удалось. Но мы какие-то попытки предпринимаем.
При этом я также хочу сказать, что некоторые люди, вошедшие в совет, не до конца понимают задачи, место и роль совета. Кто-то хочет пиариться (я думаю, что это не совсем правильно), кто-то хочет выглядеть борцом за справедливость. Желание хорошее, но надо быть земным человеком, исходить из имеющейся реальности и, даже критикуя, делать это спокойно, конструктивно, предлагая пути выхода из ситуации.
Того, с чем мы столкнулись этой весной, никогда не было. Поэтому я со всей ответственностью заявляю: мы направляли обращения в адрес президента страны, Главы республики, дагестанского народа. Сейчас есть попытка анализа того, что произошло. Там несколько составляющих.
В первую очередь, сами люди. Культура поведения. Нежелание выполнять четкие предписания и рекомендации врачей. Я уверен в том, что случившееся в какой-то степени было связано с этим.
Второе – организация здравоохранения. Организация работы министерства, в самих лечебных учреждениях. И здесь есть вопросы. Но я при всех критических моментах хочу сказать, что руководитель ведомства Джамалудин Гаджиибрагимов проявил себя как человек, который умеет держать удар, который не отвлекается на всякого рода реплики, критические замечания. Он работал по 15-18 часов в сутки. Вместе с ним и его коллеги. Они пытались сделать все, что могли. Может быть, не все получилось. Были и недостатки. В такое сложное время, когда в день поступало по 1000-1200 вызовов только на станцию скорой неотложной помощи, когда в течение месяца было развернуто более 9 тысяч коек, когда были перепрофилированы практически все медицинские учреждения плюс санатории, общежития, частные клиники, другие какие-то здания, я вас уверяю, это была работа большого масштаба и большой важности.
Я думаю, сейчас идет анализ того, что произошло. Почти 10 тысяч человек получили благодарности, звания, награды на федеральном и региональном уровнях. Мне кажется, что так и должно быть, поэтому хочу низко поклониться нашим врачам. Эта ситуация еще раз показала, что профессия врача не просто гуманная, она очень ответственная и востребованная. Уже сейчас президент России дал поручение увеличить количество абитуриентов, поступающих в медицинские вузы, улучшить качество подготовки кадров для того, чтобы люди могли получать квалифицированную медицинскую помощь. Вопросов много, и мы хотим внести свой скромный вклад в их решение.
О ДОКУМЕНТАЛЬНЫХ ФИЛЬМАХ, МОРАЛЬНОМ ПРАВЕ ПРОЦЕНКО И РАБОЧЕМ ДНЕ МИНИСТРА
– Вы обмолвились, что Джамалудин Гаджиибрагимов в пик эпидемии работал, не отвлекаясь на комментарии и не обращая внимания на критику. Именно это ему часто вменяют в вину, называя министром, закрытым для СМИ. Это связано с тем, что он в принципе всегда был человеком непубличным, или это говорит о какой-то его принципиальной позиции не реагировать на критику?
– Я не могу с этим согласиться. Джамалудина Гаджиибрагимова я знаю не много по времени. Мы с ним встречаемся, созваниваемся практически каждый день или через день. Он принимает активное участие во всех заседаниях нашего совета, реагирует на любой сигнал из любого конца республики. Вопрос, который вы задали, касается не только министра здравоохранения и не только министерств, он касается всех органов власти. Я считаю, что в республике нет четкой, оперативной и объективной информационной политики. Исходя из своего опыта, я могу об этом говорить. Последние события тоже об этом говорят. Из-за дефицита информации возникали вопросы, в том числе и по самой статистике. После нашего обращения, если вы помните, была встреча с Главой республики. Несколько раз в программе «Акценты» принимали участие министр здравоохранения, его заместители и другие специалисты. Но четкой, продуманной системы освещения того, что делается, нет. Это огромное поле, большой резерв. Тут надо думать и Министерству здравоохранения, и в целом органам власти республики, как выстроить эту работу.
То, что произошло в последние месяцы, показало, что общество хочет слышать и видеть объективную информацию о том, что происходит: сколько больных, кто лечит их, какова ситуация, сколько летальных исходов и т.д. Данные должны быть объективные. Когда Глава республики разъяснил, что невозможно установить причину смерти, потому что нет вскрытия, многие люди это поняли. И тогда он назвал цифру. Эта цифра ошеломила всех, но она была правдивой. Я бы сказал, что это отдельная большая тема – доверие к информации, когда люди уже не верят даже тогда, когда власть говорит, как есть.
– Об эпидемии в Дагестане московские журналисты сняли несколько документальных фильмов. На ваш взгляд, какой из них наиболее правдиво отразил ситуацию в республике?
– Я смотрел несколько фильмов, они все разные. Отмечу фильм наших коллег на телеканале «Россия 1». Там была показана ситуация во многих районах, в том числе Левашинском, Тляратинском, Карабудахкентском. Мне кажется, им удалось сделать это достаточно объективно. Там были и положительные моменты – врачи в работе, как они идут в «красную зону», рискуют, умирают, но спасают других, но вместе с тем были показаны и недостатки в организации работы. И я за такой подход. Нельзя все рисовать черным или белым. В жизни есть и то, и другое. И когда фильмы делаются для того, чтобы живущие за пределами республики имели представление о том, что происходит, мне кажется, нужно подходить объективно. Нашим коллегам не всегда хватает объективности, к сожалению. В погоне за сенсацией некоторые ищут какой-то нелицеприятный факт и вокруг него начинают все закручивать.
Вы говорите о закрытости министра, а я вам другое скажу. Представьте себе рабочий день министра здравоохранения, когда ему некогда по телефону говорить, когда он принимает ежеминутно какие-то решения. За этим стоят судьбы, жизни людей, поэтому он больше этим был занят. Другое дело – пресс-служба, его помощники, которые должны доносить до него объективную информацию и выстраивать между ним и обществом информационную политику. Это, к сожалению, есть не в полной мере. Я думаю, над этим надо работать. И, я еще раз повторю, это беда не только Министерства здравоохранения, а в целом всех органов власти.
– Главврач больницы в Коммунарке Денис Проценко с командой московских врачей уже покинул республику. Комментируя новости о том, что Проценко посетил такую-то больницу, съездил туда-то, осмотрел то-то, встретился с тем-то, многие пользователи соцсетей писали: «Он приехал сюда гастролировать или лечить людей?!» То есть в представлении многих жителей республики Денис Проценко должен был сразу по прилете войти в «красную зону» одной из больниц и не выходить оттуда до отлета. Какая цель была у визита Дениса Проценко в Дагестан, и что он делал в республике?
– На каком-то этапе было очень много внимания уделено Дагестану, потому что ситуация была достаточно напряженной, где-то даже на грани фола, когда больных, доставляемых в больницы на скорой помощи, не успевали даже укладывать, выстраивались очереди. Естественно, это стало предметом обсуждения на специальном совещании в формате ВКС у Президента Российской Федерации. Ведь, обратите внимание, ни один регион так не обсуждался, а Дагестан он решил обсудить: выслушал Главу республики, выслушал нашего муфтия, и после этого дал четкие поручения. Сюда приехали не только врачи, но и специалисты МЧС России, Министерства обороны. В нескольких городах республики строятся медицинские центры, причем в усиленном темпе, и уже будут сданы буквально в конце июня. Люди работают круглосуточно.
Следующим этапом был приезд врачей, профессионалов, прошедших эту школу борьбы с COVID-19 уже в Москве. И Проценко, мне кажется (это мое видение) приехал посмотреть, как вообще идет организация лечения, насколько верно действуют их коллеги. Московские врачи были в больницах в Махачкале, в Табасаранском районе, в Дербенте, Хасавюрте, Буйнакске, после чего дали свою оценку. И я вам скажу, их оценка достаточно высокая при всех имеющихся недостатках и упущениях нашей системы здравоохранения.
Денис Проценко сам работал в «красной зоне», заболел, лечился, оставаясь в кабинете, но продолжая руководить. Это человек, который получил сейчас звание Героя труда. У него есть моральное право задавать какие-то вопросы.
С другой стороны, узнав, что приехала группа московских врачей, наши люди хотели, чтобы они всех их приняли. Это, конечно, физически невозможно. Но при этом они консультировали, принимали больных. Я думаю, это была и помощь, и поддержка.
ОЧАРОВАВШИЕ И РАЗОЧАРОВАВШИЕ
У меня на передаче были два главных врача – главврач РКБ Газияв Мусаев и главврач Республиканской клинической больницы скорой медицинской помощи Магомед Иманалиев. Они рассказали, что приезжие врачи прошлись по отделениям, поговорили с пациентами, выслушали их и только потом сели, обсудили и, как более опытные коллеги, дали какие-то советы и рекомендации. Я думаю, это было на пользу нашей системе здравоохранения.
Возвращаясь к ситуации, которая была в республике. Люди и профессионалы познаются в экстремальных ситуациях. Мне понравилась фраза, которую сказал на одной из встреч министр здравоохранения, что он получил помощь и поддержку от тех, от кого не ожидал, и не все те, на которых он надеялся, оказались рядом с ним в эту трудную минуту. Я хочу привести один пример. У нас в республике очень много частных медицинских центров разного уровня, разных направлений, и их руководители повели себя по-разному. Одни даже в этой ситуации продолжали думать, как заработать деньги, не перепрофилировались, не пришли и не сказали: «Давайте мы примем больных и будем заниматься лечением». Другие сказали: «Мы готовы, мы перепрофилировались». И они приняли пациентов, сами пошли в эту «красную зону» и лечили больных. Я хочу назвать одного такого руководителя. Это Имам Османов, руководитель медицинского центра «ЭОС». Молодой человек, дагестанец, который жил, работал за пределами республики. Окончил Санкт-Петербургскую военно-медицинскую академию, кандидат медицинских наук. Создал прекрасный центр в Махачкале. Туда приезжают профессионалы высочайшей гильдии из Санкт-Петербурга и других городов России. Он сам лечил, сам вызвался, написал письмо в адрес министра. Я думаю, такие люди имеют право на то, чтобы сказать: «Я живу в Дагестане, и я не имею права пройти мимо нагрянувшей беды». А это действительно была беда. Сейчас мы начали как-то отходить от этого, но в те дни я не знал вообще, как вести себя, чем помочь, что сделать. Вы не представляете, лично ко мне каждый день поступали десятки звонков с просьбой уложить, проконсультировать, найти лекарства… А это было непросто. Естественно, я это делал, обращаясь к руководству министерства, главным врачам, специалистам.
Были, как я уже сказал, и другие, кто думал, как заработать, как занять какое-то место, организовывали какие-то пиар-кампании, выставляли фотографии, восхваляли одних, критиковали других, но это не делает чести нам, горцам, дагестанцам. История свидетельствует о другом – дагестанцы в тяжелые моменты всегда объединялись, откладывали недопонимания между собой и единым фронтом спасали республику.
В День медицинского работника я написал небольшой пост в Instagram и опубликовал фотографии юных волонтеров, которые во дворе Республиканского центра инфекционных болезней написали слова: «Спасибо нашим героям!» А ведь они на самом деле герои. 70 наших медиков отдали свои жизни, спасая других. Поэтому наш Совет при Минздраве РД обратился с просьбой поставить в республике памятник погибшим медикам.
ПАМЯТНИК – БУДЕТ
– Как раз хотела спросить вас, получили ли вы ответ на свое обращение, адресованное Главе республики, мэру Махачкалы и министру здравоохранения Дагестана.
– Получили. Это была инициатива членов нашего Совета, врачей, других уважаемых дагестанцев. Говорят, у победы бывает много родителей. Я не сторонник приписывать это себе. Самое главное – чтобы был этот памятник. Но даже к этому люди по-разному стали относиться: «Зачем памятник, лучше окажите материальную помощь!» Я думаю, и внимание должно быть, и финансовая помощь, и памятник. Этим, я знаю, вплотную занимаются Министерство здравоохранения, мэрия Махачкалы – я хочу сказать спасибо Салману Дадаеву
за оперативность. Но, конечно, этого бы не было, если бы не откликнулся Глава республики. Эти вопросы решаются не одним человеком, а коллегиально на всех уровнях.
Я думаю, что памятник будет. Более того, сейчас мэр Махачкалы озвучил инициативу о создании сквера погибшим медикам.
Нагрянувшая беда дала нам возможность по-другому посмотреть на профессию врача, на его квалификацию, человеческие, нравственные качества. Поэтому очень важно, чтобы мы из нее извлекли урок и сделали выводы. Это нужно для того, чтобы поднять наше здравоохранение на совершенно иной уровень.
О РЕСПУБЛИКЕ, ВЛАСТИ И «ДРУГИХ ЛЮДЯХ»
– В силу своей профессии и рода деятельности вы часто высказываетесь на тему информационной политики в республике, не так давно обсуждали эту тему в интервью с начальником Управления информационной политики Администрации Главы и Правительства РД Зубайру Зубайруевым. Но если отвлечься от информационной политики и говорить о развитии Дагестана в целом, как вы считаете, в каком направлении должна двигаться республика? Что нужно менять? Что, в конце концов, должно произойти, чтобы был сделан рывок, который все изменит?
– Вопрос сложный, но очень актуальный. Я все эти годы при всех руководителях пытаюсь анализировать общественно-политическую ситуацию, ведь очень важно понимать, кто мы, куда мы идем, что происходит, какая конечная цель. Боюсь, что, к сожалению, на многие очень актуальные вопросы нет ответов. У меня было несколько публикаций в разных федеральных и региональных изданиях, где я пишу: «В ожидании перемен». То есть все эти годы у нас пролетают в ожидании перемен. На мой взгляд, тут важны две составляющие.
Первая – это, конечно, экономика, благосостояние народа. Кто бы что ни говорил, какие бы красивые фразы ни звучали, конечной целью должно быть повышение качества жизни людей. Казалось бы, элементарно – человек должен иметь работу, достойную зарплату и быть уверенным в завтрашнем дне.
И второе – это внутреннее состояние человека, насколько комфортно нам живется, насколько власть думает о народе и работает для народа. Если мы получим ответы на эти вопросы, и они будут положительными, я думаю, что все будет здорово. Я знал и знаю многих руководителей. Они разные. По подготовке, интеллекту, характеру, по отношению к людям. А люди, все-таки, ждут ответа на конкретный вопрос: что изменилось в их жизни.
Особое внимание я хотел бы обратить на кадровую политику, насколько она объективна, насколько у нас работает система отбора самых достойных. Я уверен, что во власти должны быть лучшие, самые чистые. Очень важно вернуть доверие населения к власти. Если это случится, все сразу изменится. В том числе в системе здравоохранения. Как это сделать – тема отдельного и большого разговора.
Слова не должны расходиться с делами. Ведь люди обижаются не столько на то, что что-то не сделано, а на то, что им не объясняют, почему это не получилось сделать. Заходя во многие медицинские центры, мы видим обставленные кабинеты и захудалые палаты. Во многих селах нет элементарных фельдшерско-акушерских пунктов. Люди едут в Махачкалу, образуя здесь огромные очереди. Проблем великое множество. За это ответственны все уровни власти: федеральная, региональная, муниципальная, но и люди. И люди тоже должны быть другими. Нельзя все подряд охаивать и просто кричать, что все плохо и все берут взятки, ведь где появляется взятка? Там, где ее дают. Наше общество, к сожалению, несовершенно, и все, что мы имеем, – результат этого несовершенства.
Бэла БОЯРОВА
