Воспоминания сестры

В 1944 году умер наш отец. Нас у мамы было четверо. Старшему Ахмедхану было
13 лет. С 8-го класса Ахмедхан пошел работать в Детский дом в Уркарахе пионервожатым. Был случай, когда за что-то посадили любимого детьми директора Детского дома.
В тот день четверо старшеклассников с Ахмедханом во главе решили не отправлять детей в школу. Все дети с лозунгами и плакатами «Верните нашего отца!» пошли к зданию милиции. Конечно, из-за этой демонстрации приехала комиссия из Махачкалы и долго допрашивала, пытаясь найти зачинщика. Но дети не выдали Ахмедхана. Директора освободили.
Однажды за полночь к нам кто-то постучал. Мама встала и впустила мужчину. Он сказал: «Мне идти некуда, я замерз, три дня ничего не ел». Мама затопила печь, согрела воду. «А кушать у нас нет ничего», – сказала она. Вмешался Ахмедхан: «Мама, ты же отложила кусок хлеба с повидлом мне на завтрак, как ты можешь говорить, что нет хлеба?» Мама всегда берегла что-то на завтрак Ахмедхану. И вообще и мать, и мы, сестры, всегда все хорошее старались отложить Ахмедхану. За то, что мы обогрели и накормили незнакомого человека, Аллах отплатил нам в ту же ночь. К утру пришли из детдома и пригласили Ахмедхана и маму помочь выгружать товар. Они вернулись счастливые: принесли хлеб, крупу и еще что-то.
Ахмедхан очень любил животных. Когда ему было лет 12, папа подарил ему молодого жеребца. Он любил ухаживать за ним. Рано утром до школы выводил его на водопой, а жеребец своей мордочкой доставал из кармана Ахмедхана кусок хлеба, зная, что там для него есть подарок. Когда бандиты убили жеребца, Ахмедхан на неделю слег – это было для него трагедией. Однажды он пришел поздно с работы и говорит мне: «Через квартал от нас скулит щенок, иди и накорми его». Я, конечно, пошла и накормила этого щенка.
Мама рассказывала: «Когда жили в Калмыкии, Ахмедхану было 5 лет. Отец застал его курящим и пригрозил: «Если еще раз увижу, брошу в колодец». На второй день Ахмедхан опять курил и, увидев отца, крикнул матери: «Мама, помоги мне броситься в колодец, пока папа не дошел до меня – самому страшно».
Когда мы жили в селении Праги, я потерялась в лесу. С утра все искали меня. Вечером, когда я вернулась, у селения собралось много народу. Ко мне подбежала мама и остальные. Недалеко на коне сидел Ахмедхан. Я спрашиваю у мамы: «Все искали, а Ахмедхан не искал? Он даже не подходит ко мне!» Мама ответила: «Он с утра не слезал с коня, а сейчас, увидев тебя, плачет и не может подойти».
Когда в 1949 году Ахмедхан и Магомед приехали в поисках работы в Махачкалу, их приютил наш родственник, бездетный старик. Ахмедхан первую же зарплату свою отдал старику, тот расплакался и в чем был (была зима, лунная ночь) выбежал во двор, протянул ладони с деньгами и говорит: «Ва Аллах, ты мне не дал своих детей, но каких сыновей ты подарил мне на старости лет!»
Потом мы с сестрой и мамой переехали в Махачкалу, и мы стали жить вместе. Снимали одну комнату с коридором. Но, несмотря на это, Ахмедхан, когда дежурил в газете, часто, написав адрес на спичечной коробке или на клочке бумаги, посылал к нам тех, кому негде было ночевать, совсем незнакомых людей. Мама среди ночи могла разбудить меня и сказать: «С запиской Ахмедхана человек пришел, иди ночевать к соседям».
Ахмедхан поехал учиться в Москву. Магомеда забрали в армию. Когда Магомед уезжал, он просил меня не трогать собрание сочинений Лескова. Потом он в каждом письме указывал: «Если у вас худо с деньгами, загляните в такой-то том на такую-то страницу». Мы там находили деньги, которые он заранее припрятал, зная, что его заберут в армию.
Без братьев мы жили, зарабатывая деньги вышиванием и вязанием. Ахмедхан в Москве учился и вечерами подрабатывал, чтобы помочь нам материально.
Ахмедхан был внимательным братом. Когда он в пятидесятые годы учился в Москве, беспокоился о моем здоровье, писал друзьям. Ко мне приходили его друзья, показывали его письма и говорили, что он просит их обследовать меня у врачей. Это бывало не раз. А в письмах ко мне он всегда писал: «Береги маму!»
Мама любила отца и говорила: «Я с закрытыми глазами из сотен одежд смогу определить одежду своего мужа по запаху». Отец работал в Уркарахе, а мы жили в Кубачи. 30 апреля отец пешком пришел в Кубани. С балкона третьего этажа я и сестра Бика увидели его. Но на этот раз он не ответил на наше приветствие. Сел рядом с мамой и начал говорить: «Мне нагадали, что на руке появятся черные пятна, когда останется жить 12 дней. Сегодня утром я заметил пятна и решил сразу идти к вам. Если я умру, никогда не обращайся за помощью к моим друзьям. Можешь любую работу делать в учреждениях, но таким же женщинам, как ты, не прислуживай. Тебе будет очень тяжело с четырьмя детьми. Троих старших можешь отдать в детдом, но Бику оставь при себе». 1 мая отец пошел на кладбище, сделал отметку между памятниками родителей для своей могилы, пошел к учителям Ахмедхана и Магомеда, остался доволен учебой сыновей, проведал родственников и в тот же день слег. 12 мая он умер.
Я потеряла много близких мне людей: отца, мать, братьев, сестру, родственников…
Но потеря Ахмедхана для меня по сей день – самая невосполнимая… Не могу поверить, что его нет рядом…