Дагестан накануне Каспийского похода Петра I

Чтобы дать оценку причинам Каспийского похода Петра I и его последствиям, необходимо выяснить и учитывать не только внутриполитическую обстановку, экономическое состояние Дагестана, важно иметь в виду геополитические, стратегические и торгово-экономические интересы в регионе как России, так и Ирана и Турции, а также поддерживавших их западноевропейских держав – Англии и Франции.
Накануне похода Петра I Дагестан был раздроблен на Эндиреевское, Аксаевское и Костекское владения, Тарковское шамхальство, Кайтагское уцмийство, Табасаранское майсумство, владение кадия Табасарана, Мехтулинское, Аварское, Казикумухское ханства и около шестидесяти союзов сельских обществ.
Территорию Засулакской Кумыкии занимали владения Эндиреевское, Аксаевское и Костекское. Основной процент населения этих политических единиц составляли кумыки. Здесь проживали также ногайцы, аварцы, чеченцы и горские евреи.
Эндиреевское владение было самым крупным в Засулакской Кумыкии. Центром владения был аул Эндирей. Управление владением осуществляли бии Казаналиповы, Темировы, Апашевы, Айдемировы и Аджиевы.
В состав Аксаевского владения входили земли по течению Терека, Аксая и Еман-су до Каспийского моря. В состав этого владения, кроме кумыкских, входили чеченские и ногайские аулы. Владение Аксаевское принадлежало богатым фамилиям: Алибековым, Хасбулатовым, Каплановым, Эльдаровым и Уцмиевым.
Костекское владение состояло из деревень вдоль Койсу с кумыкским, а также ногайским населением. Центром владения был Костек.
В центрах каждого владения — Аксае, Костеке и Эндирей-ауле — существовал совет биев. В выборах правителей участвовали только бии и их родственники, сала-уздени, аульские кадии. Этот совет назначал судей для разбора дел по адату. В число судей могли быть включены представители узденей. Советы имели своих исполнителей, которые выполняли распоряжения. Во главе совета стоял один из старейших биев. При бие находилась дружина, состоявшая из людей привилегированных сословий.
По всем вопросам управления и суда во владениях руководствовались адатами, которые утратили свой демократизм и соответствовали интересам феодальных владетелей.
По шариату рассматривались дела о завещаниях, о разделе движимого и недвижимого имущества и семейно-брачные вопросы.
Тарковское шамхальство простиралось от р. Сулак на юге до уцмийства. На юго-западе шамхальство граничило с Акуша-Дарго, на западе — с Мехтулинским ханством, а на северо-западе — с обществами Койсобулу и Салатау.
Население этого владения состояло из кумыков, горских евреев, ногайцев, даргинцев. Административно шамхальство делилось на бийликства — Бойнакское, Бамматлинское, Карабудахкентское и др. Между этими бийликствами не прекращалась междоусобная борьба.
Верховным правителем шамхальства был шамхал. Власть его являлась наследственной. Шамхал решал вопросы внешнего и внутреннего управления.
Для решения наиболее важных дел он периодически созывал совещания наиболее влиятельных лиц. Шамхалы могли выставить ополчение в количестве 20-25 тыс. вооруженных людей. Ближайшими помощниками шамхала были визири. Внешними делами ведали сами шамхалы, но были и специальные советники. Из-за престола в роду шамхалов часто происходили усобицы.
Во второй половине
XVIII в. Аварское ханство занимало нагорную часть территории Северного и Западного Дагестана. Ханством правил – Умма-хан, Нуцал-хан. В состав Аварского ханства входили многие союзы сельских обществ и зависели от него. Хан держал заложников из самых влиятельных фамилий. Умма-хан имел под своей властью около 30 тыс. дворов, 90 тыс. жителей и получал доход в 150 тыс. рублей. Аппарат управления ханством был несложен: хан имел нукеров, судью, тайного советника и секретаря двора. Все общества Аварии находились в зависимости от хана. Одни из них платили подати, другие выставляли войска для участия в различных походах. Ханы опирались на силу и авторитет входящих в ханство сельских обществ. В военных походах ханы опирались на ополчения этих обществ
Центральная часть территории нагорного Дагестана входила в состав Казикумухского ханства. В XVIII в. Казикумухское ханство присоединило к себе Баркун-Даргва, ряд селений Андалальского общества, часть селений, расположенных по ущелью Кара-Самура. Хан, бек, чанка-беки составляли господствующий класс. Власть хана была наследственной. Он решал все вопросы внутреннего и внешнего управления.
На местах для соблюдения правопорядка, землепользования и решения различных вопросов выбирались сельские главы. Они были выходцами из наиболее влиятельных тухумов. Для исполнения решений избирался надсмотрщик. При решении особо важных дел созывались джамааты. Присоединенными к ханству территориями, как правило, управляли родственники хана — беки. Хан имел помощников в лице визирей, которые решали вопросы внешних отношений, внутреннего управления.
Кайтагское уцмийство занимало территорию от р. Оросай-Болак на юг, вдоль Каспия, от р. Дарбах и от Каспийского моря на запад. Численность населения уцмийства достигала 75 тыс. чел. В уцмийстве проживали даргинцы, кумыки, терекемейцы, таты и горские евреи. Уцмийство делилось на ряд политических единиц. Власть уцмия была наследственной и переходила к старшему в роде. Она утверждалась собранием, происходившим в сел. Башлы. Одновременно утверждался и его наследник. Управление в Кайтаге осуществляли кадии (судьи, решающие дело по шариату), мангуши, глашатаи, сельские исполнители, наблюдатели за общинными землями и посевами.
Число избираемых в обществе картов и других лиц местной администрации не было регламентировано.
Власть над раятами подвластных бекам деревень принадлежала тому беку, в зависимости от которого они находились. Сами беки разбирали и тяжебные дела, причем решения их считались окончательными.
В военное время уцмий мог выставить при необходимости более 10 тыс. ополченцев.
Территорию Табасарана занимали владения майсума и кадия, а также союзы сельских обществ.
Майсум и кадий в своих владениях являлись верховными правителями. Владения в свою очередь делились на бекства. От имени майсума и кадия беки управляли селениями и даже целыми магалами. Они разбирали спорные вопросы по адатам, шариату или же по своему усмотрению. Недовольные решением бека обращались к майсуму или кадию, которые решали дела окончательно.
Майсум и кадий вели внешнеполитические дела. Здесь они выступали не только как представители своих владений, но и от имени узденских селений, не входивших в состав их владений. Они постоянно имели при себе вооруженных нукеров.
Майсум и кадий могли выставить более 8 тыс. вооруженных людей, значительную часть которых составляли жители узденских селений.
В раятских селениях управление всецело осуществлялось беками. Узденские джамааты избирали сельских старшин.
Территория Дербентского ханства была незначительной. Она простиралась на юг от владений уцмия до предгорий Табасаранского хребта на западе и до северо-восточных границ Кубинского ханства.
Территория верховьев Самурской и Алазанской долины входила в состав Елисуйского султанства. Название владения происходит от центра Елису. Из Каха в Елису султаны переселились в XVIII в.
Наряду с феодальными владениями накануне похода Петра I на территории Дагестана были известны и союзы сельских обществ. Десятки союзов сельских обществ имелись на территории Аварии — Хиндалал, Анди, Бактли, Таш, Капуча, Анцух, Дидо-Асахо, Дидо-Шуратль, Дидо-Шиитль, Карата, Ункратль, Карах, Бугулал, Технуцал, Тинди, Хварши, Чамалал, Андалал, Гунзал, Анцросо, Ахвах, Тлебель, Ухнада, Гид, Кель и др. Союзы сельских обществ Акуша-Дарго, Каба-Дарго, Гапш, Ганк и другие занимали территорию, заселяемую даргинцами. Крупными союзами сельских обществ были Дювек-Елеми, Кераг, Чуркул и др. на территории Табасарана, а также Ахты-пара, Докуз-пара, Рутул Кашан-дерге, Агул-дерге, Агмергу и другие на территории, населенной лезгинами, агулами, цахурами, рутулами. Союзы сельских обществ состояли из определенного количества джамаатов. Во всех джамаатах имелись общие земли, подвергавшиеся периодическому переделу между всеми жителями.
Останавливаясь на причинах и факторах, способствовавших совершению Каспийского похода Петра I, особо следует учитывать значение Дагестана как в стратегическом, так и в торгово-экономическом отношении.
В XVII – начале XVIII в. территория Дагестана привлекала внимание различных стран, особенно соседних держав – Ирана, Турции и России. Приморский Дагестан имел для них первостепенное стратегическое значение. По ирано-турецкому договору 1639 г. часть приморского Дагестана оказалась в сфере влияния Ирана. От имени иранского шаха эту власть осуществлял Дербентский султан. Опираясь на иранские гарнизоны, наместники шаха в Дербенте пытались подчинить себе лезгин Самурской долины. Некоторые исследователи преувеличивают зависимость Дагестана от Ирана.
Зависимость дагестанских владетелей от Ирана была номинальной, выражаясь в формальном признании шахского суверенитета. Горские владетели проводили самостоятельную политику. Зависимость от Ирана в большей степени проявлялась в приморском Дагестане. Имея в виду ирано-турецкий договор 1639 г., А.А. Неверовский писал, что «получившая в удел восточную часть Закавказья Персия никогда не могла обуздать Дагестан». Посылаемые в Дагестан персидские войска испытывали одни лишь поражения, и в Персии существовала пословица: «Если шах глуп, то пусть пойдет войной на лезгинов».
Как пишет Я.Я. Стрейс в сочинении «Три путешествия» (1647-1673): «Дагестанцы не подчиняются ни русским, ни персам, ни другим нациям и сохраняют независимость на своих непреступных горах».
Для укрепления своего влияния в Дагестане иранские шахи выдавали местным правителям фирманы на утверждение их во владельческих правах. Кроме того, шахи выплачивали денежные средства из своей казны. Они посылали различные подарки. Поэтому отдельные дагестанские владетели признавали верховную власть иранского шаха.
Особое внимание иранские правители уделяли Тарковскому шамхалу. Он, помимо денежного содержания в 40 тыс. рублей, получал доходы с жителей пяти деревень в Мушкуре. Значительными привилегиями пользовались и другие дагестанские владельцы.
Так, например, фирманом шаха Хусейна (1695 г.) цахурский владелец Али Султан получил жалованную грамоту и кафтан. Фирманом того же шаха (1711 г.) уцмию Кайтага Ахмед-хану было определено ежегодное денежное содержание
2000 рублей. Казикумухский Сурхай получал от шаха ежегодно пенсию 2000 рублей. Владельцы Табасарана майсум и кадий пользовались особыми знаками милости и внимания.
Положение народных масс было исключительно тяжелым. Иранское влияние на некоторой части угрожало национальной независимости Дагестана. Оно способствовало усилению социального гнета. Следует иметь в виду и религиозный фактор. Дагестанские народы, будучи суннитами по вероисповеданию, подвергались религиозному гонению со стороны иранцев-шиитов. Это вызывало недовольство мусульманского духовенства и широких масс трудящихся.
В начале XVIII в. зависимость феодалов Дагестана от иранских шахов носила в основном номинальный характер. Они стали проводить самостоятельную внешнюю политику. Владетели Костекские, Аксаевские и Эндиреевские больше тяготели к России. Аварское ханство оставалось независимым от Персии. Иранские шахи не могли добиться покорности и от жителей Приморского Дагестана.
Гнет шахов Ирана стал невыносим на рубеже XVII—XVIII вв. Иранские власти резко повысили старые и ввели новые налоги. Эти подати и налоги взимались пытками и истязаниями.
Антииранские восстания начали жители Джаро-Белоканских обществ. В 1707 г. восстали Джарское и Цахурское общества. Восставшие, захватив Шемаху, убили правителя Ширвана Гасан Али-хана. Иранский лагерь был разграблен. События в Дагестане вызвали серьезную тревогу в Иране. Для наказания джарцев в 1708 г. шах Гусейн направил крупные силы. Иранские полчища нанесли им поражение, селение Джары было сожжено карателями. В 1711—1713 гг. восстанием были охвачены джарцы, цахуры, табасараны и лезгины. Иранские шахи оказались не в состоянии подавить совместное выступление народов Дагестана. Восстание получило все более широкий размах. В него включилась часть феодалов и местного мусульманского духовенства. Они сумели придать восстанию исключительно антииранский характер. Движение приобрело религиозную оболочку и развивалось в дальнейшем под лозунгом борьбы суннитов против шиитов. Особая роль в этом принадлежала Хаджи-Дауду. Встав во главе отряда повстанцев, он присвоил звание бека и стал называться Хаджи-Даудбеком. К нему примкнул уцмий Кайтага. Последний отправил к нему отряд под предводительством Муртузали. В 1711 г. повстанцы, во главе которых находились Хаджи-Дауд и Муртузали, выступили против Шабрана. После упорной схватки они взяли его. Затем восставшие двинулись в Кубинское ханство, осадили и заняли Худат. В это же время повстанцы Джара, Тала, Цахура разбили шахские войска в Нухинском уезде. Вскоре в Кубинское ханство прибыл уцмий Кайтага со своим войском, акушинцами, а также правитель Казикумуха Сурхай с многочисленным ополчением. Число объединенного отряда достигло 30 тыс. человек. Осенью 1711 г. Хаджи-Дауд, Сурхай-хан и Ахмед-хан осадили торгово-ремесленный центр Восточного Кавказа – Шемаху. Однако, встретив сильное сопротивление, сняли осаду.
Весной 1712 г. объединенные отряды горцев, возглавляемые Хаджи-Даудом, Сурхай-ханом, внезапно напали на Шемаху, штурмом овладели городом, разграбили и разорили его. В Шемахе Хаджи-Дауд и Сурхай-хан оставались недолго. Отряды повстанцев чинили местному населению грабежи и разорение. Это было одной из причин отхода народных масс от движения. Потеряв поддержку народных масс, Сурхай-хан ушел в горы. Он значительно расширил границы своих владений за счет покорения лакских, кюринских, самурских и кубинских джамаатов. Сурхай-хан стал играть видную роль в политической жизни Восточного Кавказа.
Некоторые правители Дагестана после 1712 г. стали отходить от активной политической борьбы.
Пользуясь отходом народных масс и уходом в горы отряда, возглавляемого Сурхай-ханом, в 1719 г. иранские войска усилили натиск на повстанцев. Иранским завоевателям удалось схватить Хаджи-Дауда и заключить его в дербентскую крепость. Но Хаджи-Дауду удалось бежать из тюрьмы и развернуть в Дагестане антииранскую деятельность. Хаджи-Дауд рассылал письма в разные общества и владения, уговаривал владетелей Дагестана выступить против Ирана. Собрав значительные силы повстанцев, Хаджи-Дауд и Сурхай-хан 21 июля 1721 г. осадили Шемаху. Город подвергся разорению и грабежу. Были разграблены и товары русских купцов. Затем повстанцы вблизи Шемахи разбили войска гянджинского и эриванского ханов, осадили Баку, Ардабил, Дербент и другие населенные пункты. Многие ставленники шаха, в том числе и беглербег Дербента, бежали в Иран. В этой обстановке руководители повстанцев проводили политику лавирования между Турцией и Россией, обращаясь к ним за помощью, а также с просьбой принять их под покровительство. Протурецкая ориентация Хаджи-Дауда и Сурхай-хана была обусловлена классовыми и национально-религиозными интересами феодалов-суннитов. Каждый из них старался стать правителем Ширвана.
Руководителям движения больше импонировала Турция, чем Россия, о чем осведомлены были русские власти.
Россия не хотела усиления влияния Турции в регионе, но она не переставала вести подрывную деятельность на Кавказе.
В свою очередь Англия и Франция всячески старались не допустить усиления влияния России в Дагестане, а также в соседних регионах.
Английский министр Джон Картер полагал, что связи России с Ираном и Индией угрожают «руинами» Левантийской и Ост-Индийской кампаниям, от которых зависят богатство английской нации и прочность ее парламентского устройства. Успехи России отрицательно сказались бы и на политической жизни Великобритании. Из этого вытекает вывод: чтобы любыми средствами препятствовать продвижению России в Азии.
В феврале 1722 г. резидент И.И. Неплюев писал, что Стэньян представил султанскому правительству мемориал на турецком языке, в котором предупреждал его о завоевательных замыслах России в отношении Турции и убеждал в легкости борьбы с ней, так как якобы все европейские государи – «злодеи» русскому государю. Между тем помыслы России сводились лишь к ограничению завоевательных планов Турции. «Предлагай шаху старому или новому, или кого сыщешь по силе кредитов, что мы идем к Шемахе не для войны с Персией, но для искоренения бунтовщиков, которые нам победу сделали… Турки не оставят всей Персией завладеть, что нам противно, и не желаем не только им, но себе оною владеть… только по морю лежащие земли отберем, ибо турок тут допустить не можем», – говорилось в инструкции Петра I русскому консулу в Иране Аврамову от 25 июня 1722 г. Избегая неприязненных отношений с Ираном, Петр предписывал Аврамову добиваться добровольной уступки побережья за помощь, которую может оказать шаху Россия в утверждении его престола.
Анализ ситуации в Дагестане показывает, что накануне Каспийского (Восточного) похода Петра I здесь сохранялась напряженная обстановка. Она определялась не только внутренними причинами, но и политикой Ирана, Турции и России, стремившихся овладеть этим важнейшим стратегическим плацдармом на стыке Европы и Азии. Дагестан оставался объектом острой дипломатической борьбы между правителями Ирана, Турции и России.